ИСКУССТВО НЕРАВНОДУШНЫХ – ВОИН ЦВЕТА (Экспрессионизм в России 21 века на примере работ художника и режиссера театра Тани Стрельбицкой)
Wojciech Jaworski (Войцех Яворский) Клуб мастеров современной прозы ЛИТЕРА К – Москва, Россия, [email protected]
Аннотация
Причины и художники-предтечи появления ЭКСПРЕССИОНИЗМА в европейском изобразительном искусстве в конце 19 – начале 20 веков. Влияние этого течения на формирование русского изобразительного искусства. Основные характеристики Экспрессионизма и родовые особенности его российского варианта. Искусство неравнодушных. Творчество Тани Стрельбицкой, как ярчайшее проявление Экспрессионизма в российском искусстве 21 века.
Ключевые слова: Экспрессионизм, Воин цвета, Искусство неравнодушных, Таня Стрельбицкая
Введение Автор данного текста является с одной стороны --- художником, на протяжении уже 30 лет показывающим свои работы на различных площадках России, Европы и Америки, а с другой ---эссеистом и свободным журналистом, постоянно поднимающим различные культурологические темы и публикующимся в электронных и «бумажных» СМИ и специализированных изданиях. В данном докладе речь пойдет о российском варианте Экспрессионизма, в котором автор видит одно из немногих направлений в искусстве, сосредоточенных на содержании, на служении духовному росту человека и сохранении его нравственных ценностей. На примере творчества художника Тани Стрельбицкой показаны основные характерные черты современного российского экспрессионизма и его законное родство с истоками этого направления, возникшего в начале 20 века.
От неравнодушных художников к Искусству Неравнодушных
Хотелось бы начать наш разговор или, скорее, мою провокационную увертюру к сегодняшнему монофоническому музицированию (ведь я буду говорить только об экспрессионизме и только на примере творчества художника Тани Стрельбицкой) с откровенно «антинаучного» заявления – мой доклад является свидетельством индивидуального восприятия искусства. Я вообще считаю метод искусного нанизывания мыслей предыдущих ораторов плохим способом вести полноценную беседу. Ведь наши, и мое в том числе, выступления также являются «произведениями искусства», а значит, главное их достоинство должно заключаться в некоем «смещении сознания» слушателей. Что, собственно, и является основной опознавательной характеристикой того направления, которое мы знаем, как «Экспрессионизм». Что же принято называть этим термином? Если, пользуясь методом Оккама, сузить расплывчатое определение «экспрессионизма» до точного одиночного «выстрела» или «крика», то можно утверждать, что это искусство Неравнодушных.
Это не значит, что художники других направлений в своем творчестве лишены эмоциональных красок, это говорит лишь о том, что они по своей натуре и в своем методе не уподобились Будде Гаутаме, бросившему богатство и власть, жену и ребенка из-за сострадания больным, нищим и смертным и отправившемуся искать конечные ответы на свои непростые вопросы, и нашедшего-таки свое дерево Бодхи! И действительно, предшествующие эпохи не грешили сочувствием к человеку – главным посылом было или любование его красотой, или, что происходило гораздо чаще, порицание его пороков.
Даже в таких изначально сострадательных сюжетах, как «Распятие» и «Пиета», настоящее эмпатическое сопереживание боли мы видим у немногих авторов, например, у Грюневальда (Распятие из Изенгеймского алтаря).
Такие «выскочки» встречались из века в век, но они не были законодателями мод, их искусство не было обласкано ни властью, ни покупателями-меценатами, творчество их не превращалось в «лицо» своего времени. Приучить зрителя к лицезрению и сочувствию чужому страданию в массовом порядке удалось лишь в 19 веке, который начался гойевской «Паникой…», а закончился программным произведением Мунка «Крик»!
Каким же образом это случилось и что заставило художников перейти от одиночных выстрелов к массовой «ковровой» бомбежке, неподготовленных к эмпатическим переживаниям зрителей, картинами-откровениями, основной идеей которых было сопереживание одинокому человеку и одинокому человечеству?
Экономика – Политика – Культура
В 19 веке началось стремительное движение от кустарно-цехового, мануфактурного устройства экономики к индустриальному, а значит, время ускорилось, общинное самосознание населения начало разрушаться – человечество взрывно взрослело, прощаясь с патернализмом, осваивая индивидуализм, ответственность за себя, одиночество и страх смерти… И, если раньше оно боялось «конца Света», то теперь поводом к суициду все чаще становится коммуникативная самоизолированность. На самом деле, если провести даже очень поверхностное сравнение уровня опасности и страха, существовавшие в обществе, в конце 19 века и через столетие, то появится точное понимание, что наш пращур сошел бы с ума от реалий и угроз внутри постиндустриального общества и общего исторического процесса 20 века. И это удивительный вектор в развитии самосознания человечества - бойня, которую устраивали воины Чингисхана непокорным городам и народам, воспринималась даже самими жертвами со смирением перед силам Судьбы, а щадящее журение излишне экзальтированных защитников Природы вызывает такое яростное неприятие, как будто именно легкий наезд на право на инакомыслие уничтожает суверенную личность эффективнее прямого гильотинирования. И, тем не менее, это так. Пришедший к власти буржуа на производстве стремился к нивелированию любой творческой самости, приучая ремесленника к конвейеру, а в личностном осознании мнил себя настолько самоценным, настолько эксклюзивным, что малейшее ущемление своего комфорта рассматривал, как жесточайшее преступление, рядом с которым «шалости» Джека-Потрошителя неуместно было даже упоминать. Такой подход создал питательную среду для тотальной «демократизации» мира искусств. Теперь, расширившемуся до предельно возможного размера, кластеру ценителей искусства можно было заявить о своих вкусах и своими деньгами их поддержать! Кончилось время заказных работ, кончилась эпоха абсолютной правоты заказчика, теперь не столько стиль, манера, профессиональное мастерство определяли выбор клиента, теперь тема, смысл, вложенный в произведение искусства, становятся прерогативой автора. Формула Маркса «товар - деньги - товар» пришла в искусство, моментально образовав новую реальность - аукционы, вторичный рынок, биржу статусов… Такая оголтелая демократичность помноженная на идеологию общества потребления, наследовавшего эпохе индустриализации и империализма, размыла взыскательность зрителя, дала художнику и потребителю новые возможности в их коллаборации. Как ни странно, но эта новая реальность полностью объясняет тот феномен, что экспрессионизм стал основным, знаковым художественным языком не только индустриальной, но и постиндустриальной эпохи. Другой вопрос о масштабе дарования или кругозоре художников. Как никогда раньше стал очевиден уровень того или иного автора – их мелкотемье или, напротив, замах на глобальные вопросы! Однако откровенный эмоциональный «разговор» о любой поднятой теме стал фирменной маркой искусства 20, а теперь уже и 21 века. В связи с этим масштаб личности художника становится определяющим показателем при оценке всех аспектов его творчества – в поднятых проблемах, в нравственной позиции, в художественности языка.
Дизайн против Искусства
Вся эта эволюция независимости художника от заказа происходила на фоне развернувшейся войны между дизайном в широком понимании этого слова – то есть верховенства формы над содержанием и станковым искусством. Собственно с конца 19 века художники авангардного плана боролись с реалистами и академистами методом внедрения новых художественных языков. Крайняя степень этого противостояния наблюдается в рядах абстракционистов толка последователей «пятнового» Кандинского и адептов «геометра» Малевича.
Что же было делать приверженцам фигуратива? Это, во-первых, оставаться верными узнаваемому миру, стараясь «победить» художественное фото и будущие фотошопные экзерсисы за счет наработанного эгрегора традиционного искусства, во-вторых, уплыть в волшебные миры сюра, в-третьих, заняться идеальной раскраской фото «по номерам», и, наконец, встать в ряды «Неравнодушных» борцов за правду! На самом деле, мы, любители искусства из будущего, должны быть благодарны этому расколу, потому что впервые в истории у художников появилась возможность быть по-настоящему честными и проявлять себя наиболее тождественно своему мировосприятию. Более того, наконец-то у творцов настолько расширился диапазон возможного реагирования на внешние и внутренние вызовы, что каждому очередному «изму» немедленно нарождался «художественный антоним»! Так ответом Экспрессионизму – искусству Неравнодушных, стал Китч. И тут уместно провести демаркационную линию и определить основных соперников на современном поле Арт-противостояния, вокруг которых выстраиваются свои союзники, протагонисты, адепты и фанаты. Конечно же, в первую очередь это два ядра, два непримиримых противника – дизайн, как представитель сил, в которых форма главенствует над содержанием и искусство (живопись, графика, скульптура и т.п.), в лучших образцах которого мы видим примат эмоционально-информационного образного языка. Как ни странно, радикальные крайние степени проявления этих особенностей не являются самыми предпочтительными для зрителя – ни «Черный квадрат» Малевича, ни «Бурлаки на Волге» Репина не заставят истинного любителя искусств замереть в восхищении – и это понятно, так как эти произведения давно превратились в своеобразные манифесты и только так и воспринимаются.
А дальше начинается очень интересная история – в 20 веке сформировался тип искусства, который наиболее полно соответствовал новым запросам. В нем сочетались, причем по принципу «золотого сечения», такие разнополярные стороны живописи (я ограничусь этим видом искусства, так как пора перейти к творчеству выбранного мною художника), как большая тема, злободневность, эмоциональная вовлеченность, сострадание героям, стремление к справедливости, высокая степень образности и, наконец, абсолютно авторский стиль живописной подачи.
Она – современный художник
Вот и подошло время обратиться к нашей героине. Все лучшее, что нам предлагает современное искусство, мы видим в картинах Тани Стрельбицкой. Мне хочется пройтись по этому списку шкалы ценностей, раскрывающей в произведении искусства такое понятие ( для меня, конечно), как шедевр. Действительно, что мне, как искушенному зрителю, хочется видеть при столкновении с артефактом? В первую очередь, конечно же, нетривиальную авторскую живопись! Это означает, что при взгляде на любую работу мастера, у меня не должно возникать сомнений в ее авторстве! Более того, это авторство должно быть ярко выраженным, чтобы ни на секунду не возникало ощущения, что где-то я уже такое видел, что стою перед удачной, но компиляцией… К тому же, у меня не должно ни в коем случае возникнуть ощущения, что «и я так смогу» или «ну, так делать может каждый, ребенок и т.д.», то есть, при кажущейся простоте, мастерство не должно оставлять никаких сомнений. Я вам скажу, что при потрясающей плодовитости мастера, помня, что, кроме живописи, Таня Стрельбицкая огромное количество времени тратит на театральные постановки, процент от 100 процентного попадания в яблочко шедевральной мишени близок к феноменальным 80%! И это по моему мнению! Которое более чем субъективное, но я возьмусь его логически обосновать! Так вот, у художника есть два врага – отсутствие авторского метода и хаотическое метание в художественной подаче материала, что изобличает отсутствие фундаментальных приоритетов. Первая проблема делает художника «вторичным», при знакомстве с его произведениями всегда преследует мысль об истоках, о предтечах, о компиляциях и несамостоятельности. При просмотре картин Тани Стрельбицкой такого не случается – можно найти некие реперные точки, которые помогают вставить ее творчество в некий мировой контекст, нащупать общий мейнстримовский путь, объединяющий различных мастеров, но эпигонства и несамостоятельности нет и в помине. Вторая проблема также отсутствует – мы всегда видим последовательный и узнаваемый метод в разработке образов! Очевидно, что сильной стороной в подходе художника является умение линией дать точный психологический рисунок персонажей картины. Причем эта сторона метода близка к виртуозности и, когда Таня Стрельбицкая отдает предпочтение другим аспектам создания формы, у меня появляется ощущение некой потери выразительности.
(Стрельбицкая Т. рис.1 ВОЙНА, 180х200, 2014, холст, масло)
Следующей, не менее важной и определяющей стороной является цвет, которым художник, на уровне самых изощренных дадаистов и фовистов, наделяет не только героев своих полотен, но и формирует их среду обитания! При очевидной декоративности, цветовая поверхность картин очень сложна, многослойна, изощренно разнообразна в способах наложения и, главное, практически является основным «оружием» художника в формировании иерархии ценностей изображенных персонажей. И еще одно, для меня очевидно, что те картины Тани, в которых она использует для «начертания» своих «образов-скрижалей» натуру, выигрывают в выразительности. Я ощущаю мгновенно включающийся резонанс с этими полотнами, как будто встречаюсь и переживаю опыт реального взаимодействия. И мне понятно, почему это происходит – у художника цвет, композиция, смысловая нагрузка, эмоциональное сопереживание встречаются во всех работах, однако одни картины открывают сердечную чакру, а в других срабатывает только аджна, а это означает, что одним героям и ситуациям я сопереживаю, а в другие включаюсь только лишь умом. Присутствует ли при этом в работах художника архетипичность? Конечно, - Таня Стрельбицкая принадлежит своей душой, сердцем и умом европейской культуре, притом в самом чистом иудейско-христианском виде! Практически же она космополитичный человек и в своем творчестве - и в искусстве, и в театре сумела избежать не то, что местечковости, но даже и малейшего намека на этническую или государственную принадлежность! Что это означает? У художника идея и образ насилия, любви, страха или же ощущения победоносности не опирается на узнаваемые исторические российские реалии…
Солдат, как воин, жертва государственного насилия, как победитель, как страдалец и герой в воплощении Тани превращается в «живую идею», лишенную конкретной привязки к событиям нашей или иной истории. Таким образом, возникает универсальный язык понятный любому человеку, этот язык не требует расшифровки, пояснения или деконструкции… Достаточно оказаться перед картиной художника и душевный отклик возникает, казалось бы, помимо зрительского намерения. Вернемся к художественной образности. Для того чтобы достичь ее, то есть такого состояния картины, когда изображенное на ней событие (а даже абстракция, при всей дзеновости этого заявления, рассказывает зрителю об им пережитом опыте) вводит в состояние погружения и растворения своей личности в посыле художника, необходимы определенные качества, как произведения искусства, так и созерцателя. А какие враги у этой, обязательной, по моему мнению, особенности художественного артефакта – в первую очередь, конечно же, «литературность». Когда я вижу на холсте «рассказ», пусть даже умело закомпонованный, профессионально отрисованный, безукоризненно решенный по цвету, то у меня появляется ощущение сродни потрясению от 30-страничного комикса по «Войне и миру» Л.Н. Толстого. Обман! Все равно, как если бы распятый Христос на картине Грюневальда давал бы интервью о превратностях судьбы сына Бога. Во-вторых, перенасыщенность философией, то есть многоплановыми смысловыми аллюзиями. Произведение искусства это все-таки не ребус и шарада, мы приходим в музей за переживанием эмоционального катарсиса. Те варианты, когда экспозиция превращается в игровое поле, на котором в лучшем случае происходит познавательно-искусствоведческое действо – это уже не просто торжество дизайна, это переход в три D путешествие, в котором игровой момент побеждает искусство! И тут искусное жонглирование материалом из истории искусств не может заменить ощущение сопричастности и сопереживания вызываемого произведением искусства, зиждущемся на художественной образности.
Смерть – главный советчик
Так случилось, что поиск новых форм изображения совпал по времени с переходом человеческой личности от «стадности» к индивидуализму. Это общее движение в развитии цивилизации, но, естественно, художники, музыканты и поэты оказались в авангарде. Еще бы… Теперь ассоциирование творца с неким объединяющим процессом становится оскорбительным, как будто речь идет о бройлерном производстве. И, хотя, социальная сущность гомо сапиенсов все равно заставляет объединяться в группы (для более успешного продвижения к статусности), а искусствоведы стремятся упаковать всю историю искусств в понятную структуру, наподобие биологической классификации, однако подспудно современные художники все равно считают себя волками-одиночками. Это чувство одиночества, с одной стороны делало человека-художника необычайно сильным, так как он теперь представлял собой самодостаточный агрегат, этакий перпетуум мобиле, осознающий свою конечность только в момент смерти, а с другой, настолько обостряло все чувства, что дух «тлена» уходящего мира мелкобуржуазного довольства загодя приводил в ужас, провоцируя эсхатологичность творчества. Страх войны и уничтожения обуревал художников в начале 20 века с такой же силой, как и восторг перед грядущими революциями. Только, если во втором случае творческая интеллигенция верила в «условную» кровавость изменений, то войны страшились именно за ее неотвратимую смертность. Уверен, что в новом векторе развития цивилизации «страх смерти» усилился многократно из-за того, что из природного принципа обновления, частью которого он был, ему было суждено превратиться в «индивидуального погонщика» отдельного человека. В традиционных обществах, сохранившихся до сих пор, в религиях-мировоззрениях буддистско-даоского толка, в которых Смерть или такая же иллюзия, как и Жизнь, или является всего лишь одной из вех бесконечного движения, у нее не было настолько безраздельной власти над личностью, она не играла роли «мотора». Естественно, художников так же не миновала такая судьба, к их чести, многие сумели это новое состояние превратить в «новое искусство»! Действительно, мы видим весь возможный спектр реакции на новое понимание-ощущение своей индивидуальной смертности, причем смертности «внезапной»! От ужаса и подавленности, отказа от жизни во всем ее великолепии, до равнодушия и жестокости по отношении к себе и окружающим, до, наконец, истинного человеколюбия и сострадательности! У Тани Стрельбицкой особые отношения с этим «двигателем» наших жизней. Живопись с сюжетами и цветовыми решениями, вопиющими о нежелании быть подвергнутым тлену, все равно насквозь пропитаны идеей конечности бытия, даже в ее бесподобных детских портретах.
(Стрельбицкая Т. рис.5 ДЕВОЧКА, КОТОРАЯ СЛУШАЕТ ДЖАЗ, 100х70, Москва 2017, оргалит, акрил). При всей противоположности художественного решения, мы видим «посмертные фаюмские портреты» современников, когда наслаждение живописью и точным попаданием в образ не отвлекают от понимания, что это проявление «Жизни» из фотораствора «Смерти». Таня Стрельбицкая известна не только, как художник – она именитый театральный режиссер и прекрасная актриса. Однако именно в искусстве, в ситуации, когда российские художники четко разделились на традиционалистов, (исповедующих чуть ли не «передвижнические» ценности), представителей мейнстрима ( чутко реагирующих на каждое арт-телодвижение западных мастеров), доморощенных акционистов ( взявших на себя неблагодарное поприще диссидентов), Стрельбицкая почти в одиночестве «тащит» на себе, вынужденно превратившись в манифестанта, тяжелую долю Экспрессиониста с большой буквы. Нельзя сказать, что наш художник совсем одинок на этом поле битвы. Более того, мы знаем просто-таки признанных в мире корифеев, таких как Нестерова Наталья, которой, однако, присуща некая театральность в решении тем, некая отрешенность, декоративность и большая сосредоточенность на внутреннем мире. Нестерова – художник-интроверт. Она творит внутри своего замкнутого, поэтично-драматичного пространства, в которое допускается далеко не все, что сотрясает современную цивилизацию. Не то Таня Стрельбицкая… Конечно, в ее сердце и душе постоянно идет напряженная работа, превращающая повседневные бытовые переживания в плодороднейшую почву для селекции художественных образов, но, и для меня это очевидно, гораздо большее значение в этом контексте остается за состраданием человечеству в его немыслимых техногенных, политических, культурных катастрофах, страхе перед непредсказуемостью и жестокостью исторического процесса и, наконец, неприятие самого пути развития человеческой цивилизации –-- когда экономика диктует и политический, и нравственно-духовный, и культурный логос. Нескончаемая «война» между «дизайном», как крайней формой идеологии общества потребления, напрямую и честно формулируемой адептами глобализации, и «чистым искусством», основным трофеем которой являются человеческие души, а значит такие понятия, как «любовь», «сострадание» и «ответственность за судьбу человечества» нуждаются в своих лидерах, героях и вождях. И, если со стороны «потребителей» им несть числа – все государственные, межгосударственные и общественные и религиозные организации желают человечеству унификации, предсказуемости и управляемости, то сторонников духовных ценностей, определяющих истинно человеческое лицо, представляют герои-одиночки – поэты, музыканты, духовные учителя и, конечно же, художники! И Таня Стрельбицкая, яркий представитель современного экспрессионизма, в их числе и в первых рядах!
Она - Воин цвета…
Говорят, что прогрессу необходима реклама, а художнику мифология. И это действительно так! Только про одних художников мифы творят посмертно, другие же, более дальновидные, заботятся о будущих преданиях «старины глубокой» еще при жизни – лучшие образцы таких подходов это истории Винсента Ван Гога и Сальвадора Дали. Однако есть художники или люди иных творческих профессий, которым не надо беспокоиться о способах самопиара - так получается, что об их популярности заботится сама Судьба. И это вовсе не означает, что быть заметной фигурой в сложном и неверном мире богемы им не доставляет никакого труда – просто в любой ситуации такие художники выбирают самый оригинальный, самый вызывающий и самый свободный способ проявления. Рассказ о художнике Стрельбицкой Тане надо начинать с констатации – она по жизни человек СВОБОДНЫЙ! И, что важно, она свободна не ОТ, а ДЛЯ..!
Я смотрю на картину Тани «Конец», исполненную в редкой для нее цветовой гамме, а с холста, буравя меня немыслимо трагичными глазами, обращается к моей душе лик, напряженностью своей легко побеждающий Мунковский «Крик». Удивительным родством веет от работ известного французского художника Ги де Монлора
(Ги де Монлор рис.1 HEAD OF A FAMOUS DEAD MAN WHO HAD LOST HIS SENSE OF HUMOR, 37х30 Paris 1962), когда начинаешь невольно сравнивать их с работами Тани Стрельбицкой, посвященных трагической теме войны! Будто они черпали свое «знание-видение» из одного источника «мертвой-живой» воды.
(Стрельбицкая рис.4 ВЫСТРЕЛ, 160х110, Москва 2016, холст, акрил, рис.).
Инструментарий
Вообще-то, основными художественными средствами влияния на созерцателей своих картин, Таня Стрельбицкая выбрала цвет и линию (или наоборот – они нашли в ней своего «агента влияния»). За этими классическими инструментами трудно замечать более деликатные, тонкие материи, особенно, если цвет обладает силой взрывной волны, а линия вибрирует и «издает звуки», как гитарная струна в руках Пако де Лусия. Но они есть и о них позже… Таня наследница фовистов и футуристов начала 20 века – цвет в ее картинах имеет не только пятновое или символичное значение, он передает информацию о душевном состоянии, как автора картин, так и ее персонажей! Причем зритель может (и должен) составить свою цвето-топографическую карту картин Стрельбицкой, наделив каждый цвет и даже его оттенок собственным эмоционально-эзотерическим значением. И тогда раскроются зашифрованные послания, обращенные к каждому человеку! Линия же в картинах художника Тани Стрельбицкой играет особую роль. Если сравнить ее полотна с партитурой большого симфонического произведения, то цвету отдана роль «фонового» звучания больших инструментальных групп – здесь гудят контрабасы, там волнуются скрипки и альты, из глубины оркестрового построения слышится трепетание «медных»… Линия выступает в качестве дирижерской палочки или, если хотите, она олицетворяет собой мелодию! Так вот, из цветового неистовства, в котором обычно превалируют красный, желтый и зеленый цвета – символы срасти и гармонии, выступают очень живые и выразительные линии – линии Судьбы. При нарочитой условности рисунок предельно выразителен, я бы сказал, что экзальтация образов достигается тем, что линии очерчивают не фигуры, а чувства…
(Стрельбицкая Т. рис.7 КОРОЛЬ УМИРАЕТ, 40х60, Москва 2017, картон, акрил). При этом даже в «случайных» моделях сохраняется и даже подчеркивается портретное сходство. Но я возвращаюсь к глазам. Представьте себе, что мы говорим о правилах рисования! У Тани, казалось бы, они нарушены все! Однако человек грамотный все-таки найдет множество «классических» признаков «Большого стиля» – это и всегда точная композиция, «живописные» соотношения цветовых пятен (кавычки здесь использованы в угоду дотошным поклонникам реалистической школы, в которой живописью называют цветовую «рябь», апофеозом которой стал импрессионизм), тоновой ритм, позволяющий с легкостью определить главные персонажи картины… Так вот, глаза на всех работах Тани Стрельбицкой нарисованы «неправильно»! По -детски –-- радужка порой больше разреза, цвета в глазах подчас больше, чем красок на палитре, или этот цвет так локализован, что для зрачка просто не остается места… Иногда отсутствуют веки, и ресницы тоже… И при этом всем глаза притягивают с такой силой, что кажется это крутится магическая спираль. Да, и, что особенно важно, глаза на картинах разные! На портретах это глаза модели, а на сюжетных полотнах мы видим точное соответствие очей душевному состоянию. Глаза, о которых я рассказываю – плачут, не горько, а сострадательно! И это второе качество художника Тани Стрельбицкой – она сострадает людям, она сострадает миру! Не так, как Бодхисатва Авалокитешвара – чье сострадание отстраненно, наполнено пониманием иллюзорности происходящего; и не так, как Дева Мария, которая вбирает чужое горе в сердце, излучая кроткое сияние всепрощающей любви. Нет, мы видим иное качество сопереживания чужим бедам – это и наивное огорчение человеческому нетерпению и жестокости, и детская обида на глухоту чувств людей, и созидательная страсть – понять, объяснить и исправить… И в тоже время боль от беспомощности! Собственно говоря, творчество Тани Стрельбицкой целиком построено на любви к людям и желании достучаться и до них, и до Небес! Интересное наблюдение – человек одаренный в различных областях почти никогда не может самостоятельно определить то направление или ту профессию, которой суждено быть несущей конструкцией, держащей все здание многосторонне одаренной личности. И, если судьба не берет в свои руки управление жизнью, то в какой-то момент человек универсально одаренный превращается в дилетанта. И тут очень важно прислушиваться к голосу Вселенной или спокойно и без излишней воинственности подчиняться божественному произволу. Таню влекло к рисованию и театру, причем не к компромиссной профессии художника-постановщика-декоратора, нет, хотелось быть актером и/или режиссером. Ситуация сказочная --- развилка дорог, камень с надписью – туда пойдешь…, сюда пойдешь… Что делать? Хоть на стройку иди в маляры… А на камне сидит черный ворон, который и говорит (а это уже реальный человек и реальная история…) –- да, надо тебе порисовать натюрморты – горшочки там, яблочки… И Таня Стрельбицкая, представив всю степень насилия над собой, отложила в сторону кисть и пошла в театр. Как показало время, это было благом. Потому что мы получили прекрасную актрису, блиставшую в свободных театральных проектах, в спектакле непревзойденного Виктюка, которого Таня Стрельбицкая считает свои учителем и живым гением театра, и замечательного режиссера, чьи постановки потрясающе выразительны и глубоки. Но, в то же время, жизненный путь позволил ей сохранить столь важные качества, как непосредственность восприятия, незашколенность художественным ремеслом, бесстрашие в творчестве… А потом наступило время быть художником! И это точно подарок Судьбы! Потому что только в этой профессии сочетаются такие важные аспекты, как понимание темы (сценарист), умение создать композицию, отвечающую замыслу (режиссер), умение населить это пространство образами и придать им выразительность (художник-постановщик) и, наконец, передать созданное произведение на суд зрителям (продюсер)… Осененность ангелом-хранителем! Постоянное попечение высших сил, насылание знаков и знаковых людей – все это не только атрибуты жизни Тани Стрельбицкой, но и свидетельство мощнейшей интуиции. Интуиции, которую она умеет слышать, чувствовать и, главное, которой неукоснительно слушалась. Что такое жизнь человеческая? В первую очередь это люди, с которыми нас сводит судьба. Это умение не просто быть ей благодарной, но полностью раскрываться этим людям, уметь брать у них самое ценное, что может помочь в самореализации, и, конечно же, с полной отдачей, сторицей отдавать всю себя, свое творчество, свою любовь! Это стиль жизни Тани Стрельбицкой.
Знаки Судьбы
Удивительна тонкая работа знаков, намеков, посулов Судьбы и последующая их реализация, иногда отсроченная на десятилетия. Так Таня Стрельбицкая, в пору работы на стройках, расписала, а потом закрасила пятистенную комнату в помещении, в котором теперь находится галерея Бартенева, а через тридцать лет выставила в ней свои признанные работы. Или в юные годы, мечтая работать в театре «на Таганке», сумела выстроить такой силы намерение, что уже в губенковское время собирала аншлаги на знаменитой сцене. Бесстрашие - уехать в далекий, чужой город, чтобы найти способ реализовать там свой потенциал, наброситься на него с жадностью и страстью записного гурмана, влюбиться в его ритм, темперамент и людей, превратиться в одну из знаковых фигур культурного пространства столицы. Восхождение началось с работы на стройке маляром. Maler – по-немецки Художник. Встретить художников имеющих такт и понимание чужого таланта и личной силы, позволивших в молодой нацеленной на успех девчонке, увидеть будущую театральную звезду и живописца. И это тоже рука Судьбы и умение правильно вести себя в среде свободных творческих людей. Многим кажется, что все сюжеты картин имеют чисто автобиографическое происхождение, так сказать мы видим исповедально-эксгибиционистский подход к решению образов, но это очевидно не так – мы имеем дело с кодированным языком и в нем огромное значение имеют некие символы-иероглифы, частью которых являются рыже- и черноволосые женщины. Этакие архетипы роковых и ведьмовских натур. Но и автопортретные картины тоже имеют место быть, но художник совершенно откровенно так их и называет – чтобы там не было изображено! И это третья «козырная карта» из колоды Жизни, дающая художнику право называться не просто современным, но и бесконечно актуальным! Не так, как это присуще представителям новомодного contemporary art, а как творцу, дышащему и творящему в унисон со временем. Это позволяет Тане в темах картин быть на острие всех политических, культурных и исторических событий и, что самое главное, уметь видеть в самых невероятных ультра си обертках-фантиках фундаментальные истины человеческой цивилизации.
Эрос и Танатос, детство и зрелость женщины, война и смерть… Всегда мы видим нетривиальный подход, например, когда женщина раздваивается, обретает контрастные цвета волос, укладывается в постели наподобие игральных карт (валетом) и невольно превращается то ли в карту Таро, то ли роковых червонных и пиковых дам. Направление живописи, в котором работает мастер, называют «экспрессионизм». И это правильно в принципе – не потому, что Таня Стрельбицкая исповедует любимое детище немецких художников середины 20 века, а потому, что это и есть точное самоназвание по существу того, чем занимается наш художник. И на холсте, и в театре, и в жизни… Использование чистых ярких цветов, работа на колористических контрастах, замена кистей и мастихина пальцами, размашистый мазок, живая темпераментная линия - все это явные признаки стиля. Но есть и авторские особенности – во-первых, потрясающая смесь интеллектуальности и страстности, то есть обращение к «Вечным темам» через знание и неравнодушное отношение, во-вторых, индивидуальная манера живописи, помноженная на узнаваемые «коды» в отрисовке человеческих фигур и лиц, в решении фона при помощи геометрических фигур и линий… Художник Таня Стрельбицкая идет к своей цели упорно и последовательно.
Заключение Начиная с конца 19 века и до начала 21 века, а думается, что эта парадигма не закончится никогда – два направления в искусстве вступили в фазу бескопромиссной борьбы за право называться основными в развитии культуры. Первое направление --- это поиски новых форм, напрочь отрицающее язык своих предтеч, ловко манипулирующее сознанием зрителя через сопутствующий объяснительный текст и, практически, манифестирующее ценности постиндустриального общества потребления, а второе – это искусство, обращенное к душе, опирающееся на стремление человека быть истинным отражением «образа и подобия Божия» - будь художник и зритель какой угодно конфессии или вообще атеистом. Второе направление получило название «Экспрессионизм» и ее характерными чертами стали экспрессия в рисунке, экспрессия в цвете, экспрессия в сюжете, экспрессия в эмоциях… С моей точки зрения – это наилучшее определение искусства, как такового! И Таня Стрельбицкая ему полностью соответствует. Она Воин цвета, создающая искусство Неравнодушных! Ее картины почти всегда «современные иконы»…
Список литературы: 1. Колл. авт.: Е.П. Львова, Д.В. Сарабьянов, Е.П. Кабкова и др.: Мировая художественная культура. ХХ век. Изобразительное искусство и дизайн. - СПб.: Питер, 2007 2. Авт.-сост. Е.А. Останина: Мастера авангарда. - М.: Вече, 2003 3. Сануйе М.: Дада в Париже. - М.: Ладомир, 1999 4. Турчин В.С.: По лабиринтам авангарда. - М.: МГУ, 1993 5. Лебедев А.К.: Искусство в оковах. - М.: Академия художеств СССР, 1962 6. Монлор Ги де. Солдат и художник. СПб.: Издательство Сергея Ходова, 2016) 7. https://ru.calameo.com/books/0049398365bcafd721152
Cведения об авторе:
Яворский Войцех Томашевич, свободный журналист, [email protected]
TITLE OF THE PAPER
Войцех Яворский Томашевич
Аннотация
Причины и художники-предтечи появления ЭКСПРЕССИОНИЗМА в европейском изобразительном искусстве в конце 19 – начале 20 веков. Влияние этого течения на формирование русского изобразительного искусства. Основные характеристики Экспрессионизма и родовые особенности его российского варианта. Искусство неравнодушных. Творчество Тани Стрельбицкой, как ярчайшее проявление Экспрессионизма в российском искусстве 21 века.
Ключевые слова: Экспрессионизм, Воин цвета, Искусство неравнодушных, Таня Стрельбицкая
Wojciech Jaworsky Tomaszewicz
Annotation
The reasons of the appearance and the precursors of EXPRESSIONISM in European fine arts in the late 19th and early 20th centuries. The influence of this trend on the formation of Russian art. The main characteristics of Expressionism and generic features of its Russian version. The art of the indifferent. Creativity of Tanya Strelbitskaya, as the brightest manifestation of Expressionism in the Russian art of the 21st century.
Keywords: Expressionism, Color warrior, Art of the indifferent, Tanya Strelbitskaya
Отправляя статью Организационному комитету, подтверждаю, что статья написана лично мною, нигде ранее не опубликована и не является частью опубликованной работы, не находится на рассмотрении в других редакциях, полностью оригинальна по содержанию и содержит корректные ссылки на все источники. Согласен на использование предоставленных мною добровольно персональных данных и публикацию статьи в открытых источниках.
Яворский Войцех Томашевич 5 августа 2018 года
