На 44-м году жизни трагически погиб художник Владислав Мамышев-Монро.
В ночь со среды на четверг появились первые сообщения о том, что известный художник и перформансист Владислав Мамышев-Монро утонул в бассейне на острове Бали. Поскольку поначалу источником информации были лишь твиты и телефонные звонки от знакомых Мамышева, возникла даже версия, что речь идет о мистификации — о чем-то вроде медийного перформанса в два-три хода с последующим хэппи-эндом. Если бы оказалось именно так, едва ли кто-нибудь из тех, кто представляет себе творческую биографию художника, удивился подобной экстравагантной выходке. Однако факт реальной гибели вскоре, увы, получил подтверждение.
Владиславу Мамышеву было 43 года, и больше половины своей не очень долгой жизни он провел на арт-сцене, причем прямо под лучами метафорических и настоящих софитов. С самых первых его шагов в искусстве было видно, что
ему чрезвычайно близка атмосфера иронического дендизма, свойственная ленинградскому андеграунду позднесоветской эпохи.
Он легко и органично влился в ряды «Новых художников» – группы, организованной еще до начала перестройки Тимуром Новиковым.
Впоследствии тандем Новикова и Мамышева стал своего рода визуальным имиджем для петербургской Новой академии изящных искусств. Эти двое образовывали комическую пару в фильмах и роликах «Пиратского телевидения», призванных убеждать во вреде модернизма и в пользе классических идеалов. Видеоопусы вроде «Золотого сечения» и «Опять двойка» можно увидеть на только что открывшейся ретроспективной выставке Тимура Новикова в Московском музее современного искусства. Гости вернисажа и не догадывались, что на экране уже не один покойный исполнитель заглавной роли (Новиков умер в 2002 году), а двое. По последним данным, Мамышев погиб еще в субботу, 16 марта. Почему сведения о его смерти задержались так надолго, пока неизвестно.
Экзотические страны вроде Индонезии и Камбоджи стали для этого художника в последние годы более или менее постоянным пристанищем — в этом он признается в нескольких последних интервью. Хотя в Россию он всегда возвращался – например, в декабре прошлого года исполнял роль Полония в одноименном костюмированном спектакле-перформансе московского «Политеатра». Возможно, театр и кино могли бы стать для него тем поприщем, к которому он наверняка интуитивно тянулся, поскольку его способности к лицедейству и действительно впечатляли. Но из всех сценических искусств, по собственным признаниям, признавал только оперу и балет — то есть виды театра, наиболее близкие возлюбленной им неоклассике и перформансу.
В итоге его дар почти целиком был отдан видеоарту и художественной фотографии.
Псевдоним «Монро» Владислав Мамышев заполучил еще в конце 80-х, взявшись за перевоплощение в образ голливудской кинодивы прямо в армии (проходя срочную службу на Байконуре, он придумал и организовал клуб, в котором занимался с детьми офицеров рисованием и театром, а первую фотосъемку в образе актрисы сделал под впечатлением от телепрограммы о премьере фильма «Асса» Сергея Соловьева).
Потом его амплуа травести стало стремительно расширяться – в ход пошли обличья Любови Орловой, Адольфа Гитлера, Штирлица и еще нескольких десятков персонажей, исторических или вымышленных. Немаловажно, что всякий раз речь шла не о банальных пародиях, а об иронических интерпретациях растиражированных образов. Роль которых он при этом видел довольно серьезной:
«У меня два главных образа — Монро и Гитлер, добро и зло — говорил он, — причем добро всегда побеждает».
Ну, а образ Любови Орловой стал поводом для самой масштабной видеоарт-работы художника — полностью переснятой работы Александрова «Волга-Волга», в которой все кадры с участием актрисы были заменены на аналогичные с участием художника в образе этой артистки. За эту работу Мамышев и режиссеры Павел Лабазов и Андрей Сильвестров получили Премию Кандинского — самую престижную арт-награду.
Одним из последних героев Мамышева стал Владимир Владимирович Путин, изображая которого художник-актер избегал актуальной сатиры, однако предъявлял чудеса гротеска.
Мамышеву повезло с собой — неленивый, неснобский и легкий на подъем, этот человек умудрился засветиться во всех областях около-арт-жизни: писал статьи, работал на телевидении, помогал коллегам по цеху, интересовался стилем и модой. Причем все, за что он брался и в искусстве, и в медиа, светилось элегантной легкостью — хотя зачастую явно была результатом большого, скрытого от посторонних глаз труда. И если главная его стратегией при жизни перевоплощение в известных персонажей современного мифического пантеона, то теперь кажется что он растворился в пространстве современного искусства. Которое без него было — и теперь будет — совсем другим.
Подробнее.
