Тавтология - дама капризная, неуважительного к себе отношения не терпит. А все-таки, изменил ли себе Кирилл Серебренников в "Измене"? Да!.. Или нет? Все как всегда: и да, и нет.
Стилистика фильма - почти калька со звягинцевоской "Елены". Но если "Елена" пуста и через ее каркас не просматривается ничего, кроме неуемных амбиций режиссера, то "Измена" не дает зрителю малейшей эмоциональной передышки, взбивая разум и чувства в единый (и здесь Серебренников верен себе) дьявольский коктейль.
О чем, собственно, фильм? По сути, ничего нового. Одна измена рождает другую, множа ее в бесконечных, как параллельные миры, кривых зеркалах. У Серебренникова все жизненные ситуации доведены до почти абсурдной выпуклости. Скажем, если это ДТП - то из под машины непременно вылезают раздавленные тела. Даже если нутро главного героя выглядит столь же развороченно - все равно этот ассоциативный ряд мне показался неоправданным.
Зато (и это было неожиданно) страстно и умело, а главное - красиво и даже пугающе глубоко обошелся Серебренников с чувствами настоящими, хоть и почти непристойно порочными. Первая пара, решившаяся на измену - вообще какие-то Адам и Ева, увязшие в первородном грехе! Вызывающе эротичная сцена их падения с балкона приобретает, помимо прямого смысла, иное, переносное звучание - они так и не расцепили объятий в этом своем грехопадении.
Мощный завершающий аккорд этой линии фильма - сцена в крематории, в огромные окна которого, как бы в продолжение темы, смотрит райская, дивная красота, созданная Богом для жизни, а не для смерти. Вожделение, которому невозможно противиться и почти потустороннее наслаждение навсегда застыли на лицах уже мертвых любовников.
Извращенный талант Серебренникова не забыл надеть на еще совсем недавно прекрасное и молодое тело любовника, которого мы до той поры видели исключительно обнаженным, офицерский китель. Так он и лежит в гробу в этом кителе и с кривой похотливой полуулыбкой на лице. Это выглядит тем более страшно, что время и место действия обозначены до крайности условно.
Серебренников очень неплохо работает с актерским материалом: Альбина Джанабаева (вот уж странно!) чудо как хороша в роли изменяющей жены.
Я рискну озвучить одно весьма странное суждение: "Измена" - фильм нравоучительный; в нем звучат отголоски заповедей и притч из Священного писания: "Не убий", "Возлюби ближнего своего...", "Вынь прежде бревно из глаза твоего...", ну и если не побояться рухнуть в совсем уж в слащавое морализаторство - "Не прелюбодействуй!". Но, это в принципе подразумевается.
Безупречная игра Франциски Петри и Деяна Лилича помещает зрителя и иную сферу, сферу вымученных переживаний, сухой, но поистине бешеной любви и страсти. Их герои, обманутые, опустошенные предательством, не потеряли способность, а главное - желание любить.
И вот теперь, позабыв о нестерпимой боли и яростной, опрокидывающей в умопомешательство ревности они сами затевают опасную игру, а вернее - борьбу тела с духом. Когда-то, потрясенные изменой, они совершили нечто совсем уж несуразное (если так можно сказать о предполагаемом убийстве). Теперь, как им кажется, все по другому. Но калеча чужие души, они попросту забывают о своих. И вот когда возмездие, наконец, настигает их - как же хочется верить, что возмездие - это дело рук человеческих. На нет, все не совсем так. Все совсем не так!
Сценарий, режиссура, актерские работы - единое целое, все работает на одну идею: скорбь рождает следующую скорбь, возводит ее в квадрат, затем в куб и так до бесконечности... Здесь очень уместен образ главной героини, спускающейся по нескончаемой лестнице, спускающейся, надо думать, в преисподнюю: "...там будет плач и скрежет зубов..."
Темное нутро фильма затягивает, ломает внутреннее сопротивление зрителя и все же не позволяет противиться отвратительной, тошнотворный гармонии и красоте - красоте мира в понимании Кирилла Серебренникова.
"Измену" рекомендую к просмотру лишь людям с особо устойчивой психикой.
P.S. На самом деле, в фильме множество других переплетающихся между собой и одновременно взаиомоисключающих тем. Ну, например: человеческая неприязнь и, с другой стороны, запрограммированное предназначение друг другу. Или безусловное и неотвратимое наказание за грехи и столь же безусловное всепрощение. И т. д... И т. д...
