Кинофильм «Баллада о солдате» режиссера Григория Чухрая по сценарию, написанному совместно с Валентином Ежовым, создан в 1959 году и давно стал классикой советского кино. Это один из самых душевных отечественных фильмов и самый лиричный фильм о Великой Отечественной Войне. А еще он про потерянные ныне человеческие отношения во всех смыслах. Всегда интересно сравнить литературный сценарий и поставленный фильм для того, чтобы глубже понять художественное произведение. Итак, давайте вспомним этот пронзительный сюжет о нескольких днях из жизни обычного парня Алеши Скворцова. А для этого – перенесемся на полвека назад…
Конец 50-х–середина 60-х годов – особый период в истории отечественного советского кинематографа. Послевоенный период «малокартинья» смывает «новая волна» молодых кинематографистов, которые подготавливают почву для интеллектуально-поэтического кино шестидесятых. В центре картин Г.Чухрая «Баллада о солдате» (1959), Я.Сегеля «Прощайте, голуби!» (1960), А.Зархи «Мой младший брат» (1962), Ф.Миронера «Увольнение на берег» (1962), А.Сахарова «Коллеги» (1962), М. Хуциева «Застава Ильича» (1964), С.Микаэляна «Иду на грозу» (1965) молодой человек, только-только вступающий в жизнь. Он желторотее «рыбниковских» героев, жизнь для него – неизведанный путь, но как бы молод он ни был, в самой его природе лежит отвращение к пороку и предательству. В центре внимания режиссеров - проблема человеческих отношений. Герой, путешествуя, встречает разных людей, каждый из которых, показывая свою сущность, заставляет молодого человека держать личный жизненный экзамен - таков сюжет фильмов М.Калика «Человек идет за солнцем» (1961), «Увольнение на берег», «Баллада о солдате». Через главное действующее лицо раскрывается мир живущих рядом с ним и шире – мир вообще. Авторы, подчас такие же молодые, как и их герои, неизменно осуждают людей, погрязших в быту, нечутких эгоистов, руководствующихся только собственной выгодой. Филистерство, приземленность, мелочность, суетность – вот что не приемлют молодые художники. Напротив, подлинный герой наделен высшим качеством человеческой души – отзывчивостью на чужую судьбу или событие. Вне зависимости от тональности рассказа – браво-задористого или светло-грустного – эпохе так называемой «новой советской волны» можно дать название одного из шукшинских рассказов «Позови меня в даль светлую»: кинематографические произведения этого периода заряжают зрителя необычайной по силе положительной энергией, дарят желание жить, потому что говорят о простом и человеческом, о неподвластных времени ценностях. «Название это прочитывается как главный девиз всего советского искусства», - подчеркнет С.А.Герасимов[1]. Авторы неизменно обращаются еще к одной теме, также затрагивающей проблему человеческого поведения в ситуации нравственного выбора, – военной. Камерность в показе масштабного исторического события, выводящая главным героем обычного человека, стала определяющим художественным методом в таких картинах этого периода, как «Летят журавли» М.Калатозова (1957), «Дом, в котором я живу» Я.Сегеля и Л.Кулиджанова (1957), «Баллада о солдате» Г.Чухрая, «Судьба человека» С.Бондарчука (1959), «Мир входящему» А.Алова и В.Наумова (1961), «На семи ветрах» С.Ростоцкого (1962) и др. И одно из самых ярких имен в этом ряду – имя Григория Наумовича Чухрая.
«Тонкий лиризм, соединенный с беспощадной жизненной правдой», - так говорили о фильмах Г.Чухрая современники. Их снято очень мало – всего шесть игровых и два документальных, но названия говорят сами за себя: «Сорок первый» (1956), «Баллада о солдате» (1959), «Чистое небо» (1961), «Жили-были старик со старухой» (1964)… Каждый – шедевр, составивший золотой фонд отечественного кинематографа, незабываемая история человеческих отношений, рассказанная всегда правдиво, проникновенно, красиво. Свое творческое кредо Григорий Наумович высказал предельно ясно: «Став режиссером, я считал, что фильм – поступок, и старался не совершать поступка, за который мне было бы стыдно»[2]. Фронтовик, прошедший всю войну, он был четырежды ранен, награжден медалями и орденами, среди которых три ордена Трудового Красного Знамени и медаль «За оборону Сталинграда». «Во мне всегда жила боль потерь, - спустя годы напишет Г.Чухрай. – Мы потеряли на этой войне миллионы людей. Память о них для меня свята. Для того, чтобы понять, что значит потерять миллион человек, нужно пережить и понять, что значит для мира потеря одного хорошего человека. Об этом я рассказал в своем фильме “Баллада о солдате”» [3].
«Баллада о солдате» – самый прекрасный поступок Григория Чухрая. Сценарий фильма написан Чухраем совместно с Валентином Ивановичем Ежовым. Он рассказывает о молодом солдате Алеше Скворцове, которому за «случайно»-геройский поступок (подбил вражеский танк) выпало небывалое счастье – посреди войны получить отпуск, несколько суток! За это время парень мечтает повидать мать, побыть дома, починить крышу. Однако, встречаясь в пути домой с различными людьми и помогая им, Алеша успевает только обнять мать и возвращается на фронт. Домой он уже больше никогда не вернется... Многие эпизоды были навеяны режиссеру его фронтовым прошлым, поступки, слова и характеры героев «фильма о войне без войны» оживали в воспоминаниях об однополчанах и военных встречах: «Я думал о «Балладе», еще не зная ни ее названия, ни ее сюжета. Она жила во мне со времен войны чувством светлой печали, я ощущал ее как свой долг перед памятью тех, с кем вместе шел в бой и кто не вернулся с войны. Я помнил, какими они были, и дал себе слово когда-нибудь рассказать о них людям» [4].
«В алмазном венце наших картин о войне конца 50-х, которые мы для простоты и по чувству родства называем фильмами 60-х годов, «Баллада о солдате» - самая светлая. Светлый фильм о войне – возможно ли это? Трагична жизнь Андрея Соколова в «Судьбе человека». Драматична, изломана жизнь Вероники в «Журавлях». А Алеша Скворцов – счастливый человек»[5]. Да, «Баллада о солдате» стоит особо в ряду картин о войне. Военный фильм не про войну – странная формулировка. Еще необычнее то, что война у Чухрая выступает одновременно и разрушительной, и созидательной силой. Она несет смерть, калечит судьбы людей, но вместе с тем «порождает в рядовом советском человеке простое и сияющее добро» [6].
В.Шкловский, говоря о недостатках картины, делал упор на важность и первостепенность темы времени, его скоротечности и ограниченности. Шесть суток – это не только «несколько дней поездки, это вся жизнь» Алеши. «Вы не ощущаете трагичности задержек, - критикует Шкловский, - теряется представление о драгоценности времени»[7]. Трактуя время как «основную драматургию данного произведения», рецензент тем самым окрашивает картину в мрачные тона, усиливая роль слепого рока, отбирающего у героя минуты сокровенного времени. Но эта картина, как было уже сказано, - светлая, и вызывает она чувство щемящей грусти, а не подавленной скорби. Да – «точно отмеренное время сгорает в подвигах Алеши так, как сгорает свеча». «Поступки Алеши драгоценны тем, что он на них тратит время, лично ему данное, заработанное подвигом» [8], но подвиг для героя – это не выведение из строя двух танков, и сам Алеша в душе не воспринимает это как подвиг: ведь «струсил» же, подбил неосознанно, случайно. Настоящий подвиг, который совершает Алеша (и причем неоднократно), - подвиг помощи, на который он сознательно тратит свое, но все же не принадлежащее ему, время. Подчеркнем – сознательно, потому что Алеша прекрасно понимает, что может не успеть к матери. Он должен сделать выбор между матерью, своей собственно поездкой, то есть личным – и незнакомым человеком, его бедой, то есть общественным. И Алеша выбирает: он не может думать о себе, когда рядом страдает другой. Важно увидеть, что фильм задуман не как цепь неких случайностей, невезений, которые помешали герою встретиться с матерью и так нелепо поломали судьбу молодого солдата. Ядро этого произведения – проблема выбора, возникающая неоднократно, с каждой новой встречей. Герой мог бы пройти мимо и благополучно завершить поездку, починить крышу и погостить в родной деревне, но… выбор им сделан. Вот почему Алеша – герой: «когда человек, кем бы он ни был, в бою или в мирное время совершает, казалось бы, невозможное с риском для жизни, а мог бы и не делать этого, - он герой» [9]. Путь Алеши Скворцова – сознательный путь героя-страдальца, героя трагического, но не жертвы рока. Если и есть в картине судьбоносный момент, то он относится к «случайному» подвигу Алеши. Судьба таким образом подарила ему время, которое он должен будет потратить на других. Алеша наделяется небесной миссией, подобной Христовой.
Таким образом, «драматургия времени» заменяется «драматургией человека». Время – категория фатальная; человек – категория сознательного выбора. Первое – принадлежность произведения романтического, второе присуще социально-реалистическому полотну. Анализируя проблему «романтизма-реализма» как творческого метода Г.Чухрая, в первую очередь обращаемся к названию фильма.
Баллада – один из главных жанров поэзии сентиментализма и романтизма. Это необыкновенный рассказ об обыкновенном. Уже в самом названии фильма заложен ориентир на символическое обобщение, возвышенный тон повествования, вечность темы. Баллада о солдате – это баллада об Алеше Скворцове, не вернувшемся домой, но, как отмечали исследователи, в заглавии возникает второй, собирательный образ русского советского солдата. Известен факт исторической неточности, которую авторы сознательно допустили в картину, чтобы образ был более узнаваем: в начале войны еще не было погон, а на Алеше они есть. «Баллада о солдате» - название-эпитафия, посвящение всем павшим во имя жизни. Но есть и третий смысл в названии кинокартины: фильм становится «балладой о солдатах» - разных, не только таких, как Алеша, но и о таких, как Гаврилкин, инвалид, Павлов, «рябой» в поезде: старых и молодых, веселых и грустных, цельных и мятущихся, подлых, трусливых и, наоборот, сильных духом… Солдат не просто человек, это человек на войне, и то, как он поведет себя в суровых испытательных условиях, зависит от его нравственной сердцевины, характера, красоты или неприглядности души. Авторы вывели на экран вереницу людей в военной форме, не похожих друг на друга, и за ограниченное время их пребывания на экране, порой в нескольких скупых кадрах, сумели показать сущность того или иного персонажа. Алеша, хромой инвалид, Павлов и его отец, Гаврилкин и «суровый» лейтенант, второй муж Павловой, рябой солдат, напоминающий Василия Теркина, военврач, рассказывающий о своей дочери-вдове, генерал, подаривший Алеше отпуск, - вот модели поведения человека в трудных жизненных обстоятельствах.
Итак, баллада как жанр произведения, заявленный в названии, ставит картину в ряд романтических. Элементы романтизма действительно можно проследить здесь на различных уровнях. В основе сюжета – поездка Алеши домой, следовательно, хронотоп дороги пронизывает все произведение, соединяя его начало и конец. Дорога появляется уже в прологе картины – мать стоит у развилки и ждет сына. Герой-путешественник – типичный герой романтического произведения, но если цель поездки героя-романтика расплывчата: «посмотреть мир» (вспомним Чайлд Гарольда, Онегина, Печорина, Дон Жуана, Генриха фон Офтердингена), то цель Алеши вполне конкретна и весьма приземлена – починить крышу. В.Шкловский отмечал нестройность, песенную неопределенность сценария «Баллады» с фрагментарностью построения сюжета. В балладе главное не событие, а ощущение, которое оно возбуждает, подчеркивал В.Г.Белинский в своей программной статье «Разделение поэзии на роды и виды». Получается, что на первый план в «Балладе о солдате» выходит не событие, а душевные переживания действующих лиц. Интерес к сюжету снижается еще и тем, что зритель с самого начала знает о гибели героя, а потому его внимание переключается с сюжетных перипетий на изображение внутреннего мира персонажей, что также соответствует традиционному приему «ослабления действия» у романтиков.
Но романтическое произведение оторвано от реальной жизни, оно протестует против этой реальной жизни, пропагандируя побег от действительности, что сразу перечеркивает чухраевское видение мира как романтическое. Мы уже говорили о том, что с возвышенным тоном «баллады об Алеше» диссонирует реалистическое повествование о других солдатах. Но и эти персонажи – не всегда приятно-положительные – ни в коем случае не вырисовывают мир главного героя по принципу «романтического двоемирия». Идеальный мир Алеши, который существует наравне с менее идеальным «реальным» - это тот же реальный мир, но увиденный глазами чистого и честного человека, каким и является герой Ежова–Чухрая. Эти два мира – по сути один мир, отраженный в зеркале населяющих его персонажей.
Система образов картины выстроена на каноническом принципе антитезы: верная жена инвалида и неверная - Павлова; солдат честный (Алеша, Павлов, инвалид, друзья Алеши и пр.) и солдат-стяжатель; веселый солдат и грустный, цельный (Алеша, рябой) и рефлексирующий (инвалид); красивая любимая девушка (Шурка) и некрасивая одинокая работница почты; мать ждущая (Алешина) и мать воюющая (женщина-шофер). Эффект «всей России» достигается также за счет внесценических персонажей (сын шоферши, дочь-вдова, второй муж Павловой, гостеприимная хозяйка рябого, погибший Алешин отец, Иван – сын одной из соседок в Сосновке и др.). «Баллада о солдате» - «поэма без героя», в ней нет главных и второстепенных персонажей, так как все персонажи здесь главные, каждый появляющийся на экране является носителем какой-либо определенной идеи, мировоззрения. Скупыми, но поразительно яркими выразительными средствами описаны герои сценаристами: чего стоит одна только роль проводницы с ее «не задЁрживай!» в исполнении Е.Савиновой, уложившаяся в несколько секунд! Все герои самодостаточны и сцементированы образом Алеши – идеального солдата и человека, стержнем всего произведения.
«Символом русского народа» назвали критики Алешу Скворцова в проникновенном исполнении студента-второкурсника ВГИКа Владимира Ивашова. «По биографии Алеша простой крестьянский парень из русской глубинки, - пишет Л.Донец. – Но вглядитесь в него – похож этот юноша на деревенского парня? Да ничуть. Это скорее принц. Светлый отрок. Или тот самый «милый» из русских песен, который всегда лучше всех: статный, гибкий, красивый, нежный» [10]. Однако Чухрай не был бы Чухраем, если бы вывел, да еще в главной роли, сугубо положительного героя. Как мы знаем, Алеша «не героичен» - подбил танк с испугу; он мыслит довольно бытовыми категориями: отказывается от награды ради починки крыши; он отнюдь не благородный рыцарь, его самоограничитель не суровые идейные принципы, а чистая юношеская природа. Алеша импульсивен: все поступки он совершает не задумываясь о том, хорошо это или плохо, по первому возникшему желанию, как в сцене, когда он настойчиво пытается поцеловать Шурку. Когда Шурка напоминает ему про мыло, которое нужно передать, Алеша спохватывается, и не потому, что чуть не забыл про поручение: в его нервических жестах и словах сквозит досада от расстроенного завтрака с Шуркой, от нарушенного только-только воцарившегося покоя. Показателен эпизод с разбомбленным поездом (одна из последних сцен). Алеша помогает вынести раненых, и тем укорачивает себе отпуск еще на один день. В сценарии он пытается добраться до дома на плоту по реке, бросив состав, но на середине реки внезапно разворачивает плот и гребет назад, не сумев оставить людей в беде. Этот эпизод демонстрирует, что Алеша постоянно ведет борьбу с самим собой, со своим «Я» - и выигрывает ее. Подлость Алеша не только не сделает – он физически не может ее сделать, ибо у него даже в мыслях нет греха, нет «блуда мысли», а это, по определению Ф.М.Достоевского, высшее мерило чистоты и нравственности.
Спутница Алеши – Шурка. Она его избранница, та любимая, невеста солдата, которая ждет всю войну и если надо, будет ждать вечно (целиком этой теме посвящен фильм С. Ростоцкого «На семи ветрах» (1962)). Однако как сложен, неоднозначен герой В.Ивашова, так и героиня Жанны Прохоренко вызывает двойственные эмоции.
Почти в анекдотическом ключе рассказывает Г.Н.Чухрай в своей книге «Мое кино» о том, как непонятен был образ «негероичной» спутницы героя, просто привлекательной девушки с «красивыми ногами и длинной косой», которая на протяжении всего фильма не совершила ни одного инициативного действия и не произнесла ни одной самостоятельной фразы. Но причина тому вовсе не плохо выписанный сценаристом образ, который мыслился именно таким. Задумчивые, отрешенные героини Жанны Прохоренко, словно воспринимающие этот мир из глубин своего внутреннего мира, созданные специфичной манерой игры актрисы, не сразу понятны и принимаемы. Шурка – одна из них, она тоже будто не от мира сего, поэтому и достаточно пассивна. Она немногословна, только сопровождает Алешу, никак себя не проявляя, например, в ситуации с Павловой или при стычке с часовым. Она все время жмется, как запуганный зверек, и, как намекает сценарист (в фильме этого нет), в ее жизни было достаточно неприятностей, сделавших ее такой:
« - Да, а вы знаете, какие бывают люди! – горячо возразила Шурка. В глазах ее появились слезы. – Когда моя мама погибла… и я осталась одна… - Девушка вдруг запнулась и опустила голову» [11].
Поэтому почти комическую сцену ее гиперболизированного испуга при виде Алеши можно трактовать по-разному. С точки зрения сценариста, Шура все время находится в напряжении, как птица, уже однажды побывавшая в силке, поэтому неожиданное обнаружение солдата в вагоне поезда моментально вызывает у нее бурную нервную реакцию – она как-то охает, открывает дверь вагона и, не раздумывая, выкидывает узелок с вещами, чуть ли не сама кидаясь следом с моста в реку. Алеша исцеляет Шурку, душевно травмированную войной, он расправляет ей крылья, возвращает веру в людей и побеждает ее страх. Новое рождение Шурки-человека мы видим в сцене у колонки, когда девушка жадно пьет воду, весело фыркая и брызгаясь, и впервые счастливо смеется во весь голос. В сценарии Шурка – именно красавица с огромными глазами и пушистой косой, зазноба, "красна-девица", а не советская боевая дивчина. Умилителен арсенал самых необходимых предметов, о потере которых сокрушается девушка, выбросив узелок: «Ведь у меня там все – и вещи, и хлеб, и юбка – все-все!.. Ой, у меня там и расческа!» В образе Шурки, русской павы, сквозят черты сказочности, присущие жанру баллады.
Одна из самых лиричных сцен картины – Шурка и Алеша в переполненном вагоне. Она посвящена чувству первой любви, и авторы не жалеют пастели. Почти поэмой в стихах предстает этот эпизод в сценарии:
«Ветер проносит мимо них клубы паровозного дыма, и кажется, что это облака проносятся мимо них. Исчезает и перестает существовать все… Их взгляды говорят. Что – говорят! Они поют… Поют древнюю и вечно новую песню, прозванную людьми Песнью песней» [12]. Камера показывает облака, освещенные солнцем. «Они уже на земле…» - комментирует сценарист следующий кадр – прощание. А дальше – жизнь. И щемит сердце у зрителя – они расстаются навсегда. Трагичен Алеша, который не вернется с войны и который сейчас, перекрикивая пронзительный визг гудка, в толпе пассажиров пытается докричать до Шурки свой адрес. Трагична Шурка, остающаяся одна без денег и вещей на незнакомой станции… Отвечая на вопрос, какая сцена, эпизод является кульминационным в картине, можно за таковую принять встречу матери и сына. Но кульминация подразумевает высшую точку напряжения в драматургии произведения. И на наш взгляд, таким пиком будет как раз расставание Алеши и Шурки, запечатленное в силуэте одинокой девушки на опустевшем перроне.
В центре композиции «Баллады о солдате» 6 суток и 10 встреч, которые без преувеличения «потрясли весь мир»: фильм стал обладателем престижнейших европейских наград, в числе которых Золотая пальмовая ветвь кинофестиваля в Каннах (1960). Путешествие героя предваряют пролог и экспозиция. В прологе говорится о гибели Алеши и о желании его друзей рассказать о нем. Кстати, здесь закладывается некая двойственность в подаче материала: с одной стороны, все происходящее мы видим глазами Алеши, главного героя; с другой, это рассказ о нем его друзей, всех тех, кто его знал, а значит стоит предположить, что повествование построено на воспоминаниях встреченных героем по пути домой людей. Алеша и его попутчики словно встали по обе стороны зеркала и смотрят друг на друга. Он расскажет о них, а они – о нем.
Пролог выстраивается вокруг образа матери (А.Максимова). Сначала это скорбящая женщина в черном, у которой погиб сын; потом время будто возвращается назад, и помолодевшая мать в белом платочке ждет сына на побывку. Таким образом, получаем пролог в прологе, причем внутренний пролог замыкает концовку, образуя кольцевую композицию: Алеша кричит «я вернусь, мама!», и мы возвращается к началу фильма, к женщине в белом платке, провожающий глазами удаляющийся грузовик. Экспозиция объясняет поездку солдата (сцена боя и фрагмент в блиндаже генерала). Конец действия составляет начало 5-ого дня, так как оставшиеся двое суток обратной дороги на фронт находятся за рамками картины. Эпилогом звучит фраза рассказчика: «Вот и все, что мы хотели рассказать о нашем друге Алеше Скворцове. Он мог бы стать замечательным гражданином. Он мог бы выращивать хлеб и украшать землю садами. Но в нашей памяти он навечно останется Русским Солдатом».
В композиции можно выделить три смысловые части, три хронотопа: дом (пролог и соединенное с ним начало предпоследнего дня – встреча с матерью); фронт (экспозиция и конец пути героя) и собственно дорога. Ядро «Баллады» составляют шесть суток, это время и место действия. Встреченные за это время Алешей люди, как правило, не знакомы между собой, за исключением семьи Павловых и часового со «злобным» лейтенантом. Юноша не просто им помогает – он буквально вклинивается в их жизнь, меняя ее. Все персонажи так или иначе отнимают время паренька. Но можно вычленить три главные причины его опоздания: это инвалид (Е.Урбанский), из-за которого Алеша пропускает поезд; Шурка, отправляющая его за водой и заснувшая в уехавшем поезде; и задержка из-за разбомбленного немцами поезда. Здесь укрупняются три понятия, знаковые для солдата, три образа: товарища, любимой и войны. В них вся его жизнь.
Полноту замысла произведения раскрывает сопоставление фильма и его литературного сценария. Сценарий «Баллады о солдате» созвучен настроению и тональности картины, и это понятно, ведь режиссер здесь еще и соавтор текста. Сценарий более развернут, подробен, в нем присутствуют сцены и диалоги, отсутствующие в киноверсии. Принципиальное различие фильма и сценария (не считая сцен, отсутствующих в фильме) заключается в двух позициях. Первая – это усиление любовной линии Алеши и Шурки в сценарии. Чуть ли не половину своего времени Алеша тратит именно на Шуру, тогда как в фильме она, по сути, одна из немногих, встреченных им в пути. Вторая принципиальная позиция, характеризующая сценарий как более жесткое произведение, - тема подлости и предательства, лишь косвенно затронутая в фильме через образ неверной жены. Внутреннее разложение как предательство «своего», как удар в спину, нанесенный не фашистом – что может быть страшнее на войне? Поэтому так поражает в сценарии эпизод, условно названный «Склад». Когда Алеша опаздывает на поезд, увозящий спящую Шурку, он добирается до станции на попутке, за рулем которой женщина-шофер (В.Телегина). В фильме он просто «ловит» грузовик, по сценарию же в поисках машины Алеша отправляется на лесной склад. Эта сцена особенно важна, так как она приходится на «золотое сечение» произведения, то есть является, по теории «сильных позиций» текста [13], его смысловым центром, идейно-определяющей «сильной позицией». Резко осадив хапугу-кладовщика и заступившись за оскорбленную им женщину, Алеша, садясь в машину, говорит трусливо выглядывающему из ворот кладовщику: «Счастье твое, что времени мало! Вернусь с фронта – я с тобой поговорю! – Он хлопнул дверцей. А когда машина тронулась, осмелевший кладовщик закричал вслед:
- Ты сначала вернись с фронта!» [14]
Эта фраза режет как ножом. Она и еще слова Алеши «они хуже фашистов» открывают второй конфликт – между подлинно советским и лжесоветским человеком, для которого это звание лишь гражданственная характеристика. Идея сплоченности одних в борьбе против захватчиков и противодействие других, которым не важен исход войны, согласных жить при любом режиме, лишь бы им было хорошо, затрагивает серьезную тему, которую авторы не стали вводить в картину. И дело здесь не в «лакировке действительности», а в твердой вере в настоящего советского человека. Сама стилистика фильма не потерпела бы подобную сцену. Если фильм – это светлая память бойцам, так пусть же она будет светлой, считают авторы. Режиссер «Баллады» пошел верной дорогой, выведя на свет отрицательных персонажей, которых зритель может осудить, но не проклянуть. Погибнет Алеша, в спину которому исподтишка, как камнем, кинули роковое напутствие, а жив останется такой, как кладовщик? Где же у такой страны светлое будущее? Черная дыра хаоса вместо сияющего завтра…
Только один фрагмент придуман специально для фильма, и он отсутствует в сценарии. В сцене с инвалидом, едущим к жене, невесело притулившимся у окна вагона, появляется фигура пожилого военврача. «А ты не думай, сынок, - говорит он ушедшему в себя бойцу. – Все образуется. Вот у меня дочь недавно вышла замуж, а уже вдова. Вот она – война». Еще одна судьба, еще один солдат, еще одно отношение к жизни. Знаково то, что поддерживает инвалида не Алеша, который даже и не знает, что ему сказать, а человек старше, горе которого несоизмеримо больше несчастья солдата. Не важно, каким вернется муж, важно, чтоб вернулся живой, - об этом говорит военврач, и это главное для жены (Э.Леждей), встречающей калеку на перроне. «Вася!.. Вернулся… Живой…» - выдохнет она, и сколько выстраданного счастья, исполнившейся надежды будет в этих двух словах.
На примере другого эпизода с инвалидом показателен такой прием, как переакцентировка элементов художественного образа – неизбежное «смещение ударений» в фильме и в сценарии. В сцене, где инвалид хочет отправить телеграмму жене, в которой говорится, что он не приедет, герой натыкается на протест девушки-телеграфистки, осуждающей его малодушный поступок. По сценарию она не только отказывается принять у него телеграмму, но и рвет ее на глазах изумленного героя Урбанского. К девушке присоединяется Алеша - он радостно просит у нее чистый бланк и пишет телеграмму жене, «чтоб встречала». Как видим, роль инвалида здесь абсолютно пассивна, за него все решили и сделали незнакомая работница почтамта и Алеша. В фильме же на протянутую для отправки телеграмму девушка (Н.Меньшикова), слышавшая разговор солдат, гневно кричит: «Это подло, подло, подло так думать! Вас ждут, мучаются, а Вы!.. Вы все врете!.. Это подло, подло, подло!..» - и, отвернувшись, плачет, не сдержав слез. Все. Ее роль на этом кончена. Алеша в сцене вообще не участвует, он стоит рядом молча. Теперь все дело за инвалидом. И он сам принимает решение: рука его медленно комкает телеграмму и тянется за чистым бланком. Вполне понятно, почему герой в исполнении Евгения Урбанского просто не может быть мягкотелым и нерешительным. Урбанский играет сдержанную боль, загнанную глубоко внутрь. Он непрестанно думает о предстоящей встрече с женой, боится непредсказуемости этой встречи, но каков бы ни был ее исход – этот мужчина не сломается, найдет силы жить дальше. «Россия большая», - с кроткой улыбкой отвечает он Алеше.
Сопоставление фрагментов сценария и кинокартины можно продолжать, открывая все новые интересные смысловые акценты и неожиданные трактовки. Например, совсем в ином свете предстанет сцена передачи казенного мыла жене бойца Павлова. В фильме это шумная сцена «уговоров» старшины, наполненная традиционными перешучиваниями солдат, в чем-то созвучная столь же жизнерадостной сцене в вагоне, когда Алеша рассказывает о своем подвиге. Здесь опять поднимается во весь рост тема отзывчивости человека на чужую судьбу или событие, и ничто не предвещает того, что драгоценное мыло – подарок с фронта от всех солдат – будет доставлено не совсем по месту назначения… А в сценарии грозовые тучи женской измены будто бы собрались над головами этой компании на переправе, и авторы предрекают ее в образе мрачного старшины, которого солдаты практически силой вынуждают отдать мыло. Какой уж тут «подарок от души»… Сцена передачи мыла в сценарии протаптывает дорожку к фрагменту «Склад». Что касается Алеши, в сценарном фрагменте он все время спешит уйти, постоянно помнит о времени, о том, что ему надо торопиться. В фильме же он вместе с ребятами смеется над шутливыми комментариями, спокойно ожидая, когда решится спор взвода и старшины. Ведь Скворцов наивен, беззаботен, счастлив предстоящей встречей с матерью и что так повезло получить внеплановый отпуск, а «счастливые часов не наблюдают». Он вообще счастлив просто так – потому что мир хорош и хороши в нем люди. А что еще нужно, чтобы быть счастливым?.. Ведь несчастны – задумаемся - практически все, кто окружал Алешу. Один он уходит с легким сердцем, выполнив свой долг на Земле, не оставив после себя незавершенных дел – вот так парадоксально, если вспомнить по сюжету так и не починенную крышу родного дома.
Примечания:
[1] Герасимов С. Любить человека (книга для учителя). – М., Просвещение, 1985. – С. 249.
[2] Чухрай Г. Моя война. – М., Алгоритм, 2001. – С. 27.
[3] Там же, С. 271.
[4] Чухрай Г. Мое кино. – М., Алгоритм, 2002. – С. 121.
[5] Донец Л. Баллада о солдате / Искусство кино. Журнал. № 1 – 1989 // Донец Л. Слово о кино: Статьи, рецензии, портреты разных лет. – М., Вагриус, 2000. – С. 138.
[6] Юренев Р. Краткая история киноискусства. – М., Academia, 1997. – С. 146.
[7] Шкловский В. Пути «Баллады о солдате» // Шкловский В. За 40 лет: Статьи о кино. – М., Искусство, 1965. – С.324.
[8] Там же, С. 323.
[9] Чухрай Г. Моя война. – М., Алгоритм, 2001. – С. 103. (курсив мой – О.Ш.)
[10] Донец Л. Указ. соч., С. 140.
[11] Ежов В., Чухрай Г. Баллада о солдате: Сценарий // Годы и фильмы (избранные киносценарии) / сост. Л. Ильина. – М., Искусство, 1980. – С. 244.
[12] Там же, С. 262.
[13] См. Черемисина-Ениколопова Н.В. Сильные позиции текста // Черемисина-Ениколопова Н.В. Лексикология и стилистика преподавания русского языка как иностранного. – М., 1986. – С. 144 – 159. «Сильные позиции» текста – это «особый прием выдвижения… на первый план важнейших смыслов текста, усиление эмоциональности и эстетического эффекта. Обычно к числу СП относят заглавие, эпиграф, начало и конец абзаца, главы, произведения», а также «золотое сечение», что впервые отметила Н.В.Черемисина. «Золотое сечение» (aurea sectio) – это пропорции элементов в составе целого. Чтобы найти точку ЗС, нужно число его элементов умножить на коэффициент ЗС, равный 0, 618.
[14] Ежов В., Чухрай Г. Баллада о солдате: Сценарий. – С. 249.
Ольга Шкарпеткина
