Представьте, вы идете по ночному летнему Риму, а вам навстречу идет Децим Юний Ювенал, но не в тоге, а в красном пиджаке. В одной руке у него сигарета, в другой – бокал джина с тоником. Водку он не пьет, его научили, что это вульгарно. Вы, конечно, его не узнаете, но в легкой усмешке, в расслабленном движении, – есть что-то удивительно знакомое и притягательное. Кажется своим парнем, дружелюбным, приглашает вместе пройтись, прошвырнуться, соблазнив фразой, что лучшие люди в Риме – туристы. Т.е. мы с вами – любопытствующие и неискушенные. А он готов показать такие места, которых нет ни в одном путеводителе, и куда пускают только избранных. Самое высшее общество. Римская богема. Арт-элита. А он там – король.
.
Показ его не будет последователен, и вы сначала почти ничего не поймете, но почувствуете обязательно. Засмеетесь, вздрогнете, зажмуритесь, прольете слезу умиления и отвращения. Катарсиса не будет, у легко возбудимых возможен оргазм.. Но оторвать взор от увиденного не получится, необходима следующая доза, иначе абстиненция. Ломка любопытством. А Ювенал нам напомнит: «Никто не считает, что он грешит сверх или хотя бы в меру дозволенного».
.
И мы, не рассуждая, принимаем все условия этого немыслимого путешествия. Интересно же быть там, где никогда не был. Хотя первый предупреждающий знак нам был дан ещё до встречи с этим многоликим гидом. Под звуки песнопения «Dies irae» («День гнева») и поразительной красоты панорамы Рима, человек покидает этот мир. Обыкновенный смертный, турист. Упал и умер. «Roma o morte»*. А музыка не умолкает, она тревожит до дрожи, напоминает о восхождении душ к Божественному трону, где праведники будут избраны для наследования рая, а грешники — низвергнуты в геенну огненную.
.
Вот репетицию схода в геенну в жанре мюзикла с бардаком, стриптизом и рейв-дискотекой – и приглашает посмотреть наш новый знакомый. Собственно, он приглашает нас к себе, на крышу своей квартиры, в самом центре Рима напротив Колизея. Ему только что исполнилось 65 лет, и он бурно празднует юбилей. Пьем, танцуем. И тут, одетый уже в вечерний костюм, он, наконец, называет свое имя: Мне суждено было стать Джепом Гамбарделлой.
.
Может быть, вы уже догадались, что речь идет о фильме «Великая красота» (La grande bellezza) одного из самых талантливых итальянских кинематографистов Паоло Соррентино.
.
Фильм удостоен четырех призов Европейской киноакадемии, отмечен «Оскаром», «Золотым глобусом», наградой BAFTA «Лучший фильм на иностранном языке». Фильм «Великая красота» международной прессой признан одним из самых лучших в 2013 году. И это справедливо. Когда люди могут так снимать, ставить, одевать, монтировать – монтажные стыки там обалденные, писать такую музыку и так играть – Тони Сервилло (и весь актерский состав) безупречен – получается выдающееся кино. Умное, страстное, яркое.
.
Фильм очень грустный, при том, что в нем много смешного, лукавого, плутовского. Это картина о культуре и искусстве. О высоком и низком. Сложном и примитивном. Об энергии молодости и усталости старости. О разочаровании собой (в себе). Я специально написала слово «картина», подразумевая даже не киноленту, а красочное живописное полотно старого Рима – улочек, мостов Тибра, Палатинского холма, Колизея, Храма Клавдия (и множества других неузнанных мною римских достопримечательностей).
.
Но теперь телом города владеют другие. Оставляют свои следы, мазки, надрезы, красочные вопли люди другой нравственной и художественной ориентации – пост-модернисты, концептуалисты, черт знает еще кто, мастера поп-арта, оп-арта, окр-арта. Фокусники. Имитаторы. Извращенно талантливые в своем стремлении к новым формам, они больше похожи на варваров, чем на творцов. И ни одного Рафаэля вокруг. Правда, есть Святая, которая скажет: корни – это важно.
.
Нет никакой необходимости пересказывать сюжет, его нет – есть содержание. Жанр тоже закамуфлирован – можно считать комедией, драмой, трагедией, фарсом, сатирой. Фильм – хамелеон – с одной стороны – лунные блики, а с другой – солнечный свет. И море на потолке.
.
Внутри одного повествования сотни занимательных историй про графа и графиню Колонна, девочку-художницу, изысканную стриптизершу, человека с ключами от всех музеев Рима, друга принцесс, лилипутку, сделавшую немыслимую карьеру, кардинала-кулинара, юношу, похожего на Христа с итальянских полотен.
.
Мозаика слов, снов, желаний. Всех не перечесть.
.
Может быть, еще о марксистке упомянуть и о представлении Талии Концепт, голый персонаж, которой вибрирует и бьется головой о бетонную стену, на лобке – серп и молот.***
.
Как обозначить красоту ужасного и совершенного, невозможного, развратного, порочного, возвышенного, непонятного – среду обитания людей, для которых только она одна и возможна. Это их воздух – атмосфера, в которой живут, старятся и уходят в небытие. Лейтмотив – старость как возмездие (переиначенный Блок, который писал: «Юность – это возмездие»). Редко кто, находит силы покинуть этот завораживающий город навсегда, чтобы сохранить себя и свой дар. Все дороги ведут в Рим, но только одна – домой.
.
Лица, спины, ноги, попы, позы… И вся эта человеческая круговерть вращается вокруг одного человека, которого вначале мы приняли за Ювенала. У Джепа Гамбарделлы все получилось: богат, успешен, интересен, умен. Он хотел быть королем богемы – и он им стал. Но почему ему так грустно, почему невозможно жить дальше, когда всё и все есть, почему омертвение живого сердца приходит раньше смерти? Первая и единственная любовь умерла. Первый и незабываемый читателями роман «Человеческий аппарат» остался единственным. Зачем все было? Эти люди, которые не стали счастливыми, вечный город, суета его покорения. Для чего дается жизнь? Может быть, для нового романа, который будет дописан…
.
Воспоминания – это то, чем живем, находясь в эпицентре настоящего, воспоминания – это всегда прошлое, в котором – даже сделав единственную ошибку, тянешь наказание всю жизнь. В воспоминаниях мы всегда лучше, добрее, умнее, а главное – моложе, и мир возможностей простирается до самого горизонта. А Ювенал опять напоминает: «Пусть драгоценность валяется под ногами, а стекло украшает голову, драгоценность остаётся драгоценностью, а стекло — стеклом».
***
А теперь забудьте все, что я написала – и смотрите «Великую красоту». Прекрасную и ужасную. Не ищите аналогий и аллюзий у Федерико Феллини. Ничего не сравнивайте. Это ни ремейк, ни сиквел «Сладкой жизни» и «8½».
.
Это скорее обращение к фильму «Рим». Цепь: у Феллини – это признание любви к Риму. У Паоло Соррентино - признание в любви к Федерико Феллини. От молодого режиссера (Соррентино чуть больше сорока лет) поклон великому Мастеру, привет в образах, цитатах, впечатлениях.
.
С тех пор прошло почти 60 лет. У старого мира новые идолы. Они слегка похожи на прежних, как Децим на Джепа, но они совсем другие, как и века,и времена, и дни нашей жизни.. А корабль все плывет по итальянским волнам, катящимся во все океаны мира.
.
* Децим Юний Ювенал (лат. Decimus Junius Juvenalis) (ок. 60 — ок.127) — римский поэт-сатирик.
** «Roma o morte» («Рим или смерть») – надпись на постаменте конной статуи Джузеппе Гарибальди.
*** Очевидный намек на сербскую актрису Марину Абрамович
