Carmen, Georges Bizet, LA Opera, 21.09.2013
Должна сказать, что мне опять повезло! Всю неделю перед прямой трансляцией Кармен из Лос-Анджелеса я честно и добросовестно пыталась проникнуться материалом. Скачала оба варианта: из Вены и из Лондона и слушала-слушала-слушала… И приходила в отчаяние то ли от своей нравственной слепоты, то ли от душевной черствости, то ли от банальной глухоты… Не давалась мне эта история никак! Никак я не могла проникнуться этими страстями, этими изменами, этими… Не знаю… Одно слово – этими…
Правда, должна признаться, что частенько бывало так, что я останавливала Кармен и отправлялась «под крылышко» к Дону Жуану или Дону Паскуале. Эти два благородных дона по-прежнему мирно уживаются в моем сердце, уступая место еще и графу Альмавиве. Ну, так благородные же!
И вот сегодня, после трансляции, я пребывала в тяжких раздумьях, что бы такое умное сказать по этому поводу… Ничего достойного мне в голову не приходило. Но благосклонная судьба послала мне ангела в лице Шапинской Екатерины Николаевны, профессора, доктора философии, которая именно в этот самый момент поделилась со мной своими мыслями о Кармен, как опере, о роли тореадора в ней и о том, как этот образ удается раскрыть Ильдебрандо Д’Арканджело. Подробно с этим можно ознакомиться здесь: Шапинская Е.Н. Любовь как властное отношение: репрезентация в культурных контекстах и социальных дискурсах// Семиозис и культура, Сыктывкар, 2013. СС,142-161. https://www.facebook.com/photo.php?fbid=138487339682249&set=a.130132870517696.1073741835.100005629503010&type=1&theater
А мне она любезно разрешила опубликовать ее мысли по этому поводу.
«Тореадор обычно воспринимается как персонаж с популярной арией, но сам персонаж нужен скорее для динамики сюжета. У Мериме логика страсти раскрывается через два характера - дона Хозе и Кармен, но Бизе для убедительности был нужен любовный треугольник. У Мериме Кармен бросает Хозе, потому что в принципе не может быть верна, и больше всего дорожит свободой, что обусловлено ее этнокультурными корнями. Бизе обуславливает ее неверность новой влюбленностью, качественно отличной от других - она в первый раз встретила мужчину, который для нее - идеал, герой, возможность самой подняться, став возлюбленной того, кто в глазах всех действительно герой и, соответственно, гламурная, говоря нашим языком, персона. Тореадор для того времени - идол толпы, и он имеет на это право, на любовь и восхищение, поскольку каждый раз доказывает его, рискуя жизнью. Когда Кармен видит его впервые, она уже испытывает интерес. Хотя еще в разгаре роман с Хозе, но судьба уже предрешена: по принципу: " подобное радуется подобному", она нашла героя по себе, и, соответственно, предрешена и судьба Хозе. Сам тореадор, будучи фигурой известной и исполненной собственного достоинства, уверенной в праве на любовь, понимает эфемерность этого момента, - отсюда такой взрывной характер арии, где говорится не о любви, а героичности его жизни, а любовь - это то, что ему полагается по праву, поэтому он интересуется Кармен с ее необычной репутацией неверности – она пара ему, поскольку ему никто никогда не изменит, пока он жив. Кармен и Тореадор - пара именно по подобию, а история с Хозе для нее обычная, каких у нее было столько, сколько, наверное, женщин у Дона Жуана.
Но тореадор не исчезает после первой сцены. Сталкиваясь с Хозе, он говорит: «Я убиваю быков, а не людей», - и позволяет Хозе чуть ли не одержать победу, что все равно заканчивается унижением Хозе, поскольку такова его судьба. Эта сцена блестяще решена у Франчески Замбелло: в ней тореадор и Хозе равны, оба владеют приемами поединка. Там есть интересный обмен по поводу этих приемов: и в этот момент им совершенно не интересна Кармен. Это два самца, которые столкнулись в смертельном поединке, как это бывает у многих животных, биологическое начало побеждает. Но в результате все корректно, Хозе вынужден извиниться, для Эскамильо все случившееся - досадный эпизод, к Хозе он чувствует презрение: какой-то солдат, дезертир, погубивший себя ради женщины, не стоит его внимания. И наконец, в последней сцене тореадор предстает во всей красе. Он - герой, толпа его обожает , Кармен (которая имеет для него ценность, поскольку он ее приручил и сделал своей подругой, преодолев ее доминирующую позицию по отношению к мужчинам) - с ним, прирученная и социализированная, гордая своим статусом подруги героя. Он в своем элементе, но за этим всегда стоит то, что бывает у героев, идущих на войну, - он совершенно не знает, чем этот день для него закончится, он имеет право на всю эту истерическую преданность толпы, он - человек риска, и ему нужна именно такая подруга, с таким же размахом личности, способная идти на смерть ради славы и всеобщего восхищения. Он идет на арену, а она должна доказать свое право быть рядом с героем отказом от компромисса, жалости или страха - так она и погибает. Тореадор и Кармен друг друга стоят, и это совсем другая акцентировка, нежели у Мериме.
Если тореадор неудачный (как это почти всегда и бывает) становится непонятным и экстаз толпы, и полное поглощение свободы Кармен желанием быть рядом с тореадором. Обычно исполнители в меру своих возможностей делают акцент на куплеты, а дальше образ утрачивает интерес. На самом деле создать образ кумира толпы вовсе не просто, как и показать в куплетах это упоение опасностью, своей славой, завоеванным жизненным риском правом на любовь. Ильдебрандо Д’Арканджело - великолепный тореадор, не только в куплетах (у Замбелло эта сцена решена более выразительно , чем у Дзефирелли), но и в сцене с Хозе, которая у Франчески Замбелло блестяще решена. Здесь нет унижения Хозе, персонажи сопоставимы внешне, с точки зрения движения - оба прекрасно это делают, и даже по внутреннему состоянию полного напряжения и вступившего в силу биологически-животного начала. В финале Ильдебрандо Д'Арканджело тоже прекрасно показывает тореадора в момент его высшей славы – сейчас все при нем: слава, обожание. Весь город у его ног, рядом известная красотка, полностью ему покорившаяся, - он хозяин жизни. И это усиливает контраст с разбитой жизнью и отчаянием Дона Хозе и придает трагизм и патетику финалу.
Я могу долго анализировать и гендерные, и социальные аспекты Кармен, но это уже скорее про героиню, а Тореадор реализует себя в трех сценах, что труднее для создания образа, поскольку вокала там мало. Еще раз - хорошие тореадоры встречаются редко, а для Д’Арканджело это имманетный образ, как и Дон Жуан, он словно рожден для этих ролей и украшает любую постановку.»
Так что мне остается только еще раз поблагодарить автора этих строк, потому что иначе я бы так и продолжала считать себя… Смотрите выше… А сейчас пойду-ка я еще раз Кармен послушаю, уже вооруженная новым взглядом на эту оперу. Вполне возможно, что и Мериме перечитаю!
И для иллюстрации: вчерашняя премьера в Лос-Анджелесе:
Фото взяты с сайта http://www.laopera.com/news/Gallery/201314-Season/Carmen/
"Опера "Кармен" - новый взгляд на образ Тореадора". Ольга Добренкова
