В двадцать нельзя кривляться,
рано нельзя ложиться,
можно ложиться поздно,
но кто же мне запрещает?
В двадцать нельзя целоваться -
приходит любовь необутая:
тебе с ней трястись и греться,
обратно не возвращая.
В двадцать не надо боли
и вычурных расставаний.
Просто прими как есть,
и будет тебе, что будет.
В двадцать есть сила воли,
горечь воспоминаний,
будто тебе не двадцать,
а будто бы будет сорок.
Возраст любых стагнаций,
время, как мокрый порох, -
нам ли себя бояться?
Лучше уж тех, кто дорог.
