…Когда бы ты, дружок, и был умён,
А всё-же , не поймёшь иного брата..
У тех, иных, всё – нечисть виновата.
Всё – злобный дух запамятных времён.
Уж хитроумных богословских споров
Безсмысленная вязь, кривым узором
Легла на души, впавшие во тьму.
Запутав окончательно безгласных.
Безправных, ну а , стало-быть, - несчастных,
Из века в век мятущихся в дыму.
Вот спесь высокородная клекочет…
Всё – пыжится! Монарших прав всё хочет.
Выгуливает плоть павлиньим шагом
По европейским Грандунивермагам!
Вот смотришь, брат – здесь каждый человек
Как есть – чудовище! И множит скорбный век.
А что же до Любви? – Она, брат, измельчала.
Уж прежней нежности и верности ей мало.
И лик её божественный исчез.
А похоть мерзкая растёт, брат до небес!
А тут ещё есть, братец, разуменье:
Мол, всё от пищи скверной.
Несваренье, так, бают братец, отравляет кровь,
Что гибнут честь и радость и любовь!
У молодца того, что жрёт без меры
Ни может быть ни совести, ни веры.
Скажу я так: поверила –бы сразу!
И если-б жили люди без приказу,
То был-бы спилен лес, отравлена вода,
И перебита живность без следа.
Всё – НЕПОМЕРНОСТЬ алчная, дружище!
Всё мало малым детям! Их жилища
Похожи на роскошные дворцы.
Когда-б не крали денег, подлецы,
То в век минувший-бы, звались – дворяне.
А так – ИНЫЕ. ИНОПЛАНЕТЯНЕ.
Жить во дворцах, укрывшись от народа
Их призывает алчная порода.
Потомки нечисти, таят заспинный нож.
Их гены, братец, пальцем не сотрёшь!
Вот – «семя тли». Их вылечить Любовью?
Смешить меня ты вздумал, милый мой!
По мне дружок, так – гнать таких в забой.
Чтоб добывали уголь потом с кровью.
И научились понимать народ,
Который в шахтах черных жилы рвёт.
И всё-же я гляжу, и ты заметил-
Лишь труженик, мой милый братец, светел!
И знает МЕРУ, оставаясь прав.
Но что такое труженик без прав?
Раб полный! А не то – совсем разбойник!
Для грязных дел безпечный «рукомойник».
И тыщу лет, как видно – всё зазря,
Желает видеть «доброго царя».
А ты мне – формулы и самоуправленье..
Когда-бы так! А хватит разуменья?
Ведь помнишь, среди всех былых «курносов»
Учился только Миша Ломоносов.
А жить учили нас в таком «формате»:
Мол, знания, дружочек все – у «знати».
Иную «знать» не хочется и знать!
Кто знает КАК народом управлять?
Такая «знать» готова год от года
Пить кровь их полудохлого народа!!
Вступив с продажными во сговор за морями
Теперь банкиры мнят себя царями
От их правленья стынут небеса.
И дорожают хлеб и колбаса.
Дворец иметь? А, стало-быть, - прислугу?
И катит жизнь по замкнутому кругу.
Что ни «графья», то крик стоит да стон
Среди народа. Всякий «граф» - смешон.
Кроме, пожалуй, графа непростого –
Ляксея Николаича Толстого.
Стыдился этот праздной жизнью жить.
Сумел трудом народу угодить.
А ныне, что-ни подлая свинья,
Так непременно метит во "графья"!
К чему, скажи, подобные примеры?
А все «графья» ни в чём не знают МЕРЫ!
А тот лишь Царь, кто мудро миром правит.
В беде малОго брата не оставит.
Природу бережёт. Не губит зверя.
Да где-ж найдёшь царицушку теперя?!!!
ТОТ ЦАРЬ, ДРУЖОК, КТО - В ЗДРАВЬИ ПРЕБЫВАЕТ.
Во всех деяньях МЕРУ почитает.
Кто к людям прост. Во всякую погоду
Кто служит добросовестно народу.
Кто знает КАК в благом здоровье жить.
И нас тому желает научить.
Ведь войны все – людское нездоровье.
Как жить , всегда с бедой у изголовья?
Наш лекарь – Царь. Помазанник Благой.
Когда-ж, Владыко, встретимся с тобой?
