Записывать слишком поздно,
ушел с Революции поезд,
какая громадная пропасть –
куда я уже опоздала.
Стихи обрастают пылью,
слова обрастают былью.
Дела. Остается в мыле
лишь загнанная мною лошадь.
Когда-нибудь строчка схлопнется,
да, непременно схлопнется,
оставив начальный корпус
и вспышку прозрения.
Эй, не грусти, мой читатель,
и не кури от злости.
Хочешь, возьми моих легких –
тебе они будут нужнее.
В них воздух поет нежнее.
Ссоры гонят из дома,
Дожидаюсь щелчка затвора:
из избы не выносят сора.
Так повелась однажды.
Записывать нужно молча:
бесстрашный себе бормочет,
а я наклоняю почерк левее,
к началу строки.
Мой друг или моя радость,
ты не клейми усталость и сердце,
что сильно сжалось
под навалом невзгод.
Снежность еще нагрянет –
кто же без опозданий?
Тянется строчка к краю,
мой догорает висок.
Друг мой, люби сильнее.
Что же мы, в самом деле?
Есть ли кто нас смелее?
Нет, дорогой мой друг.
