В начале 1940-х Илья Эренбург, Павел Антокольский, Илья Сельвинский и другие известные писатели называли харьковчанина Михаила Кульчицкого поэтом будущего номер один. Лиля Брик считала его равным по силе таланта Владимиру Маяковскому. Однако он погиб в первые же годы войны. Кульчицкий обожал Харьков и рвался на фронт, чтобы защитить родину. Огромный чемодан с его рукописями исчез бесследно.
— Михаил Кульчицкий был одним из самых ярких поэтов довоенных лет прошлого столетия, — считает краевед, исследователь творчества литератора, кандидат филологических наук Михаил Красиков. — Он родился в Харькове в 1919 году в семье адвоката, бывшего офицера 12-го драгунского Стародубского полка Валентина Кульчицкого, автора нескольких книг стихов и военной публицистики. Учился в двух харьковских школах — сначала в школе №1, затем – №30. Работал плотником, чертежником на тракторном заводе, в 1938 году поступил на литфак Харьковского университета, а через год перевелся в Москву — в Литературный институт им. А.М.Горького.
Когда началась война, Кульчицкий, как и многие его сокурсники, стал проситься на фронт. Перед войной его отец был репрессирован за сокрытие социального происхождения в одной из анкет (он был из дворян) и сослан на север. Но, как ни парадоксально, ни страшные репрессии, ни клеймо «детей врагов народа» у людей, воспитанных в 1930-х годах, не влияли на чувство патриотизма. Большинство юношей в первые же дни войны выстраивались в очередь у военкомата. На фронт Кульчицкого не взяли, но вместе с другими студентами Литинститута определили в истребительный батальон, охранявший Москву. Сохранились потрясающие фотографии, на которых запечатлены он и его товарищи: они еще не нюхали пороху, — их задачей было дежурить на крышах домов и тушить зажигательные бомбы, которые сбрасывали на город вражеские самолеты. Но любопытно, что на этих фотографиях Кульчицкий величественно восседает, как бывалый, закаленный боями воин. Впрочем, в мемуарах харьковской подруги Михаила журналистки Лилии Неменовой есть воспоминания его друзей по батальону (хотя, возможно, это легенда) о том, что он плясал на крыше, когда фашисты сбрасывали бомбы на небольшой высоте. Им ничего не стоило прошить фигуру на крыше пулеметной очередью, но юноша словно бросал вызов смерти.
И все равно он рвался на фронт. В декабре 1942 года окончил Хлебниковское пулеметно-минометное училище. А 19 января 1943 года погиб, по официальной версии, в бою под селом Трембачево в Луганской области.
В гибель не поверили
Есть версия, что харьковчанин похоронен в братской могиле в селе Павленково Луганской области.
— На самом деле Михаил Кульчицкий пропал без вести, — уверяет Михаил Красиков. — Он был удивительно жизнелюбив, и никто из знавших его людей не мог поверить, что его уже нет в живых. Так, известный поэт Сергей Наровчатов еще в военные годы написал стихи: «Я верю: невозможное случится, / Я чарку подниму еще за то, / Что объявился лейтенант Кульчицкий / В поручиках у маршала Тито». Люди верили, что он пробрался к партизанам. Один из харьковских приятелей поэта написал мне, что якобы в немецких военных хрониках среди пленных мелькнуло лицо Миши. У меня хранятся письма с фантастической версией о немке, которая рассказывала, что жила вместе с Кульчицким, сбежавшем из концлагеря в Германии, а потом он исчез. Друг Михаила поэт Борис Слуцкий предполагал, что Кульчицкий мог попасть в плен, он просмотрел все списки бывших пленных, которых после войны отправили в Советском Союзе в лагеря, но его фамилии не нашел. Есть предположение, что поэт даже не доехал до фронта: поезд, в котором он находился, разбомбило в пути. По другой версии, он погиб в первом бою. Перед отправкой на фронт Кульчицкий написал стихотворение «Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник…», которое было переведено на многие европейские языки и вошло в «Библиотеку всемирной литературы». В этом стихотворении, сохраненном Лилей Брик, есть и возвышенные чувства («Не до ордена. Была бы родина. / С ежедневными Бородино») и предельно приземленные, может быть, самые точные строчки о войне: «Война ж совсем не фейерверк, / А просто — трудная работа…».
Стихи практически не сохранились
Михаил Кульчицкий написал очень много стихов. Однокурсники поэта рассказывали Красикову о том, что у Кульчицкого был огромный «гроссбух», испещренный поэтическими строками, причем в жестокие годы сталинских репрессий бесстрашный харьковчанин ядовито критиковал тогдашнего вождя. Современники Михаила Кульчицкого еще в 1980-е годы зачитывали исследователю наизусть фрагменты из написанного поэтом в 1940 году антикультового стихотворения «Разговор с товарищем Сталиным», где было такое обращение к вождю: «На Ваших часах не краснеют ли минуты, / Когда Вы садитесь, журнал распластав, / Где поэтические проституты / Именем Вашим торгуют с листа?».
— У Кульчицкого был целый чемодан с рукописями, который он перед уходом на фронт решил оставить в Москве своей возлюбленной Генриетте Миловидовой. Мне рассказывала сестра Михаила, что, по словам Генриетты, Миша пришел с этим чемоданом к ней и хотел оставить, пошутив, что она будет богатой вдовой. Девушка рассердилась и выставила чемодан на лестничную площадку. Кульчицкий ушел с чемоданом, но куда он его отнес, неизвестно. Миловидова всю жизнь сожалела о своем поступке, но огромный архив поэта исчез бесследно, — рассказывает Михаил Красиков.
Мемориальная доска
— В 1989 году в Харькове на доме, где родился и вырос поэт (ул. Грековская 9 / пер. Ващенковский, 2), была установлена мемориальная доска. На ней был барельеф и отлитые в металле, по моему предложению, замечательные строки Кульчицкого: «Самое страшное в мире — это быть успокоенным». Десять лет ее не трогали, а потом украли: воров интересовал цветной металл. Я обратился в милицию. Доску нашли, повесили на место, но вскоре она вновь была похищена – на сей раз безвозвратно. После серии критических статей в прессе власти установили к 350-летию Харькова другую мемориальную доску, для которой выбрали строки из знакового стихотворения Кульчицкого «Мой город»: «Я люблю родной мой город Харьков — // Сильный, как пожатие руки». К сожалению, в тексте сделали ошибку: вместо слова «сильный» написали «крепкий», – отмечает биограф поэта.
Марина Ефанова
Елена Сироткина Источник: «Вечерний Харьков»
