Алексей Лебедев
(1 августа 1912 — 14 ноября 1941)
Фотография из архива В. Е. Петровой
Родина — Суздаль. Детство прошло в Костроме; с 1928 года семья (мать — учительница, отец — юрист, расстрелянный в 1937-м «как немецкий шпион») жила в Иванове, откуда А. Лебедев в 1933 году ушел служить на флот.
В 1940 году — лейтенант, выпускник Ленинградского высшего военно-морского училища, автор сборников «Кронштадт» и «Лирика моря».
22 июня 1941 года — штурман подводной лодки. В ноябре того же года лодка подорвалась на мине. Не спасся никто.
Алексей Иванович Лебедев посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени.
Издания стихов А. Лебедева: «Морская сила» (Иваново, 1945), «Избранные стихи» (Л., 1956), «Путь на море» (М., 1956), «Морская купель» (Ярославль, 1974) и др.
* * *
В июне, в северном июне,
Когда излишни фонари,
Когда на островерхой дюне
Не угасает блеск зари,
Когда, теплу ночей доверясь,
Под кровом полутемноты
Уже раскрыл смолистый вереск
Свои лиловые цветы,
А лунный блеск опять манил
Уйти в моря на чёрной шхуне, —
Да, я любил тебя, любил
В июне, в северном июне.
* * *
Рокочут военные трубы,
И ты отпустила грехи...
О, милые, горькие губы
И позднею ночью стихи...
Упрямой мечтой одноверца,
Всю долгую ночь напролёт
Я слышу, как буйствует сердце
И кровь говорит и поёт...
18.08.1941
ТЕБЕ
Мы попрощаемся в Кронштадте
У зыбких сходен, а потом
Рванётся к рейду серый катер,
Раскалывая рябь винтом.
Под облаков косою тенью
Луна подёрнулась слегка,
И затерялась в отдаленье
Твоя простёртая рука.
Опять шуметь над морем флагу,
И снова, и суров и скуп,
Балтийский ветер сушит влагу
Твоих похолодевших губ.
...И если пенные объятья
Назад не пустят ни на час
И ты в конверте за печатью
Получишь весточку о нас —
Не плачь: мы жили жизнью смелой,
Умели храбро умирать —
Ты на штабной бумаге белой
Об этом можешь прочитать.
Переживи внезапный холод,
Полгода замуж не спеши,
А я останусь вечно молод
Там, в тайниках твоей души.
А если сын родится вскоре,
Ему одна стезя и цель,
Ему одна дорога — море, —
Моя могила и купель.
Август 1941
* * *
Возможно ли, чтоб годы эти
Щадили нас! Но вновь встаёт
Апреля горьковатый ветер,
Тревожный шум воскресших вод.
Возможно ли в разлуке дальной,
В тревогах, в помыслах, в крови
Хранить огонь первоначальной
Наивно-горестной любви!
А я, как ива в пору злую
Осенних бешеных ветров,
Клонюсь под вихрем поцелуев,
Горячечных и нежных слов.
За нами бури и походы.
И можно ли, мой милый друг,
Вознаграждать себя за годы
Былых и будущих разлук?
О, потеплевший под руками
Гранит скамейки ледяной!
Нет, не смеюсь я над слезами,
В тот вечер пролитыми мной.
Теперь мне легче и свободней.
Отбушевал внезапный гром.
...Я не могу писать сегодня
Тебе о чём-нибудь другом.
* * *
Мы одиноки, как сначала,
И нет ни встреч, и ни вестей,
Но разве нас не опаляло
Могучим бешенством страстей?
Когда по солнечному кругу
Не двигался, казалось, день,
Когда черёмух белой вьюгой
Скрывали парки нашу тень...
И прахом всё пошло и дымом,
Распалось в щебень и куски...
И я один с неотвратимым,
Тяжёлым пламенем тоски.
Октябрь 1939
* * *
Или помните, или забыли
Запах ветра, воды и сосны,
Столб лучами пронизанной пыли
На подталых дорогах весны?..
Или вспомнить уже невозможно,
Как виденья далёкого сна,
За платформой железнодорожной
Только сосны, песок, тишина.
Небосвода хрустальная чаша,
Золотые от солнца края.
Это молодость чистая ваша,
Это нежность скупая моя.
Источник
