Вырывается Ночь из объятий хмельного угара,
Круторогим серпом извлекая Селену из недр,
Бледный лик осветил пепелище дневного пожара,
Там где прадед, ликуя, промчался безжалостно щедр.
Заливается небо прохладной, густой акварелью.
Вспыхнул первым воинственный Марс над повисшей рекой,
Но его убаюкать своей незатейливой трелью
Камышовка взялась, возвращая вечерний покой.
Упивается небо Гемеры чарующим шлейфом,
Облака розовеют и падают в зеркало сна.
Льётся тьма как вино, пробуждаются старые эльфы,
И планета Вода нам становится слишком тесна.
Обнажается Ночь бесконечностью тьмы и мерцания
Звезд далёких, давно в своих гнёздах погасших уже,
И тревожит сердца неразрывность оков мироздания,
Гимн свободе рождая в одной бесконечной душе.
