Архитектор глиняного шелка
Теплых тел пропорции сохранил .
Ощетинившимся гребнем волка
Сбитый сон на простыне застыл.
Утро бьется в плотные завесы,
Но засовы алых штор крепки.
В аспидном молчание перевесив
Соты георгинов тяжелы.
И с тоской потерянного рая,
С линией ломанных надбровных дуг,
С пепельными косами, босая,
С кулачками сжатых бледных рук,
На полу в углу сидело горе
В тоненькой рубашечке ночной.
Не готовился турецкий кофе.
Не планировался выходной...
Только георгины с нежной мукой
Опускали головы свои,
И записка белою разлукой
Прожигала кожу простыни.