Опубликовано: 11 октября 2014 13:59

Жертва

Евгений Александрович сел в машину. Руки дрожали, сердце колотилось в груди, предательски сбиваясь с ритма. Да что же это такое, он, полковник силовой структуры, СИЛОВОЙ, не может справиться с истеричкой, которая годами треплет нервы! Несколько раз, понимая, что сейчас ударит, выбегал на улицу и долго ходил по парку возле дома, меряя шагами свою никчемную жизнь. Работа была отдушиной, может, именно поэтому он легко двигался вверх, уверенно делая карьеру.

Из подъезда выбежал Барклай. Выгнала. Вот так просто открыла дверь, и выгнала собаку. А если бы он уехал? Злость на жену опять пеной поднялась к горлу. Развестись бы, да он уже боялся ее истерик до такой степени, что не решался заговорить. Господи, видели бы меня ребята! Он понимал, что это не трусость, знал себя как человека смелого, много раз проверял себя, в разумных пределах рисковал, искал в жизни экстрима — ничего не боялся... А жена... Ну как он допустил до такого?

Евгений вынул из пакета бутылку водки, откупорил и приложился к горлышку...

В следующую минуту он увидел себя на другом конце города, недалеко от конторы. Понял, что перебрал непозволительно, остановил машину. Мыслей не было. Сзади в шею ткнулся мокрым носом Барклай. Евгений схватил себя за седеющий ежик на голове и попытался заплакать. Но это было уже недоступно. Как было бы хорошо уткнуться матери в плечо и повыть, как в детстве... Жизнь лишила его этой возможности, да и плеча такого для него уже не было.

Женщины, женщины... И вдруг он понял, что поднимет его, вернет устойчивость. Мысль шальная, пьяная, но других-то не было. Сейчас он выберет на пустеющих улицах первую попавшуюся женщину и накажет ее. Как накажет, он еще не решил, но уже твердой рукой взялся за ключ. Машина медленно покатила по плохо освещенной улице. Было пол-одиннадцатого, людей мало, но это делало выбор жертвы менее случайным, что-ли...

Вдруг из ночного магазина вышла Она. Да, это была Она, классическая Жертва, как казалось его пьяному воображению: маленькая, худенькая, изящная и «без лица». То есть, лицо было, конечно, но было не выразительно, отрешенно и лишено мимики, оно застыло на выражении внимания к словам кассира в супермаркете. Евгений медленно поехал за ней.

Уже спустя каких-то пять минут, Жертва остановилась и уставилась на преследователя. Потом резко повернула и перебежала дорогу. Евгений развернул машину. Пока он совершал этот маневр, женщина кинулась бежать к перекрестку. Мотор взревел и машина, оставляя за собой черные следы, обогнала женщину, у которой появилось лицо, а на нем большие серые глаза. Она метнулась в ближайший двор, но ей было явно не туда, и она вышла через пять минут. Евгений только сейчас заметил, как она молода. Это хорошо. Легче будет придумать казнь.

Женщина распрямила плечи, прищурила глаза, как будто хотела рассмотреть что-то вдалеке, и спокойной походкой пошла вверх по улице. Белая машина тихо скользила рядом.

На следующем перекрестке Евгений  резко рванул вперед и вправо и перегородил женщине дорогу. Сумка выскользнула из ее рук. Жертва бросилась бежать. Евгений обошел машину, поднял сумку, медленно сел за руль, медленно догнал беглянку, медленно вышел из машины... Внезапно женщина метнулась во двор старинного особнячка, и он понял — это ее дом. «Постойте, я ничего не хочу!», - глупо выкрикнул он. Она остановилась и внимательно посмотрела на него. «Знаете, я тоже уже ничего не хочу...»

Как ему удалось уговорить ее сесть в машину, на заднем сиденье которой, к тому же, сидел, упираясь головой в потолок, огромный дог, для него навсегда осталось загадкой. В следующие два часа они носились на предельной скорости по трассе за городом. Хмель понемногу уходил, оставляя странное послевкусие, как после прыжка с парашютом. Женщина рядом молчала, всматриваясь куда-то слегка сощуренными близорукими глазами. Напугать ее не удалось, но он уже и не ставил себе такой задачи. Уважение, вот что он чувствовал к своей Жертве.

На въезде в город за ними погнался патруль. Это было уже совсем за гранью, сирена орала, машины виляли по ночным улицам. Евгений Александрович мог остановиться, достать «корочки», но вместо этого умудрился оторваться и долго стоял в чужом дворе, накрыв машину чехлом, снятым с соседнего автомобиля... Сидели тихо и молчали. Она держалась за его широкую ладонь двумя руками и шумно дышала в темноте.

Предложил поесть. Она согласилась. Поехал в Мак-драйв, почему-то через весь город, потом, опять через весь город — на набережную, любоваться луной и есть картошку. Всю дорогу говорил, говорил что попало... Потом, на набережной, они кормили друг друга с рук. Договорились, только друг друга и с рук... И поили кока-колой, обливаясь и смеясь. Женщина как будто проснулась. Она заразительно смеялась, шутила, бегала с собакой по брусчатке набережной. Вдруг у нее застрял между камнями каблук и она классически растянулась на земле. Колено было ободрано до крови и Евгений обрабатывал ранку, дуя на нее, как в детстве ему на содранные коленки дула мама. Все было, как будто с ним, как будто всегда, как будто так и должно быть. В порыве души он обнял женщину, обнял так, словно хотел поглотить ее хрупкость своим огромным телом. Она вся напряглась и потухшим голосом попросила отвезти ее, где взял. Так и сказала: «Где взял». Молча отвез. Молча высадил из машины. Молча поцеловал руку. Потом уехал, проклиная себя. Ночевал в машине с Барклаем под головой.

Она вошла в темный дом. Шкафы были пусты, на полу валялся зайчик сына. Так в фильмах уходят жены от мужей-подонков. Так от нее ушел муж, забрав ребенка, чтобы больнее... За что? Как дальше жить? Она села на край детской кроватки. Человек сегодня спас ее. Она была уже на грани. Спасибо ему, пусть у него все сложится! Опустила голову на детскую подушку и, засыпая, подумала: «Я справлюсь, все у меня получится...»

культура искусство литература проза проза Мужчина Женщина Жертва Фото интернет
Твитнуть
Facebook Share
Серф
Отправить жалобу
ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА