Он вырос в профессорской семье, дед был писателем, младший брат играл на скрипочке... В общем, мысль о том, что его в роддоме перепутали, пришла ему впервые лет в тринадцать. Тогда же он перестал верить в Деда Мороза и стал мужчиной. Отчаянно родители пытались «спасти ребенка», но с каждым годом преступления становились все злее и бессмысленнее... Например, переспал зачем-то с подвыпившей подругой матери, навсегда разрушив хрупкую женскую дружбу. А будучи студентом-второкурсником, во время лабораторной, выбросил в окно платиновый катализатор... Потом долго искал в снегу, но не нашел. Когда стали подозревать друзей, пришел к отцу, декану того же инстинута, и признался.
Мать плакала. Отец орал. От деда по возможности все скрывали... Давали деньги, чтобы не влез куда-нибудь. Разрешали попойки с друзьями в огромной квартире, «чтобы на виду». Тогда в ход пошли наркотики... Выродок. На семейном совете решили отправить в Израиль, к брату матери, но вот тогда-то они все и увидели, каков он на самом деле... Быстро отстали...
Женщины... Тянутся к таким моральным уродам женщины. И тут он показал себя во всей красе.
Азарт от всего, что он делал, не давал спать по ночам от восторга и злости. Однажды около полуночи сидел на набережной и лениво смотрел на реку. Зная, что мать не спит и не заснет, пока он не вернется, медленно затягиваясь, тянул время. Ему двадцать три. Он знает все.
На соседней скамейке оживленно что-то обсуждали две девчонки. Ночь. Уходит ночь. Надо брать. Все приемы знакомств и двухминутного обольщения давно примяты годами употребления. Все шаблонно. «Девушка,» - например - «у вас такие грустные глаза. Если бы я был вашим другом, я не позволил бы вам грустить...» Тем более, в полночь девушки известно почему на набережной без спутников... Подошел к той, что посимпатичнее, присел перед ней и, заглянув в глаза снизу вверх, произнес заклинание. Он, кстати, был отчаянно некрасив, но знал, что бархатные черные глаза, подаренные матерью, творят чудеса. Поэтому и стремился взглянуть снизу...
Девушки познакомились легко и все трое отправились проводить вторую подружку. Потом повел Юлю, так ее звали, к себе. Она зашла в квартиру, не задавая вопросов и не играя. Мать поспешно выключила свет в спальне. Предложил выпить; она не отказалась. Потом нежно — а он умел быть нежным — взял ее за руку повыше локтя. Вдруг она взглянула на него так, что он... ну, оробел, что ли. Нет, это не про него... Ее глаза были холодны и имели такой стальной оттенок... «Мне становится скучно, проводи меня». Беспрекословно отвел домой, запомнил адрес.
Сколько потом недель, месяцев он боялся этой фразы: «Мне становится скучно...» Пропал парень. Водил ее по казино, давал пробовать всякую гадость, один раз даже на преступление пошли вместе, просто так, из любопытства. Она была холодна, как железо на морозе. И так же трудно было оторваться от нее, только с кровью... Ей постоянно хотелось только одного — чтобы не так скучно было в ее ледяном замке. И тогда — в первый раз — пошла за ним от скуки. Никаких принципов не знала, кроме бесконечного уважения к своему замороженному миру. Никого не подпускала к себе близко. Был у нее физический недостаток — она прихрамывала после аварии, в которую попала в детстве. Все было в ней для него прекрасно, даже это... Даже жадность хищницы, с которой она выпытывала у него признания в его сумасшедших поступках. И всегда — холодный, режущий напополам, взгляд.
Однажды они оказались вместе на одном дне рождения. Не ожидал он, что у них есть общие знакомые. Именинница была на десять лет старше него и отношения уже вошли в стадию дружбы. И Юлия с жадностью выпытала все прямо там. На кухне, доставая бокалы, через плечо смотрела на него ледяным своим взглядом и говорила с хозяйкой о нем. Когда почти все разошлись, попросила подождать ее в гостевой комнате, сказала хозяйке, чтобы шла туда же , а сама ушла с кем-то чужим. Отбившись от женщины, которая мало что поняла, кроме того, что в день рождения осталась одна, выскочил на улицу. «Я убъю тебя!» - прошептал и испугался сам себя. Это было не просто унижение, она им играла, как будто он неодушевлен.
Зная свою необузданность, все же однажды не сдержался. Пытаясь поговорить о главном, в ответ услышал: "Шут!" В руке были ножницы, и только взгляд ее остановил его в последнюю минуту. Ледяной насмешливый взгляд... Пригвоздил... А раньше всегда это слово смешило его. Как же так случилось, что он, ОН, так зависит, так болен ?.. Пришел домой и попросил родителей помочь с визой.
Прошло двенадцать лет. Женился, развелся. Остепенился, укрепился материально, помогал родителям деньгами, но на родину ни разу не приезжал. И вот — пришло время.
Все в городе детства стало другим. Или это только казалось так, потому что стал другим сам... В первый же вечер отправился к юлиному подъезду и просидел там несколько часов, глядя на окно спальни. Потом только спросил о ней у соседки.
А Юля вышла замуж. Живет здесь недалеко.
И весь следующий день опять у ее подъезда, без цели, без мыслей. Просто посмотреть в холодные любимые глаза... И дождался. Она совсем не изменилась, совсем. И самое страшное — на мужа смотрела тем же взглядом. За что же, Господи!?
И вот тут... Няня подошла с мальчиком лет пяти, с милыми серыми глазенками... Юлия наклонилась к ребенку, и в ее глазах засветилась та нежность, за которую он бы жизнь отдал
