Вуивра легла в ручей, где вода была намного теплее, чем в пруду, наверное, чтобы согреться, потом поднялась, набрала воды в пригоршни, брызнула себе в лицо и, наконец, вышла на берег. При этом она не обращала никакого внимания на незнакомца, который лежал на берегу и пожирал её взглядом, словно это был не мужчина, а какая-нибудь скотина: пёс или баран. Заложив руки за голову и, закрыв глаза, она поворачивалась то одним, то другим боком к солнцу, давая телу обсохнуть. Мужское самолюбие Арсена не выдержало, и он произнёс довольно резко, чего обычно себе не позволял :
- Отодвинь задницу, ты мне всё солнце загородила!
Она отступила на шаг и закрыла тенью платье, отчего рубин сразу погас. Арсен покраснел, устыдившись своей невольной грубости. Кажется, Вуивра на него не рассердилась. Обсушив тело, она поинтересовалась, как его зовут и где он живёт. Голос у неё был молодой и звонкий, а каждый звук и слова она произносила так отчётливо и красиво, будто не говорила, а откусывала крепкими зубами ароматный свежий хлеб. Арсен и вовсе оробел, чего с ним ещё ни разу в жизни не случалось, и никак не мог прийти в себя.
- А что ты делаешь в лесу? Сейчас время сенокоса. Лето в этом году раннее, прозеваешь – сено получится жёстким.
- Я как раз кошу наш участок здесь рядом.
Она повернулась к нему спиной, проворно схватила платье, так что диадема скатилась в траву, и казалось, совсем забыла про собеседника. Пока она, подняв руки, надевала на себя платье, Арсен рассматривал, как играют мускулы на её спине, как натягивается кожа по бокам, какие у неё круглые и крепкие ляжки и красивые колени. Он восхитился, когда она спугнула муху, дрогнув одной ягодицей, как породистый конь. Платье скользнуло по спине, чуть задержалось на бедрах и упало до колен. Только теперь он обрёл самообладание и смог, наконец, спокойно рассуждать и заклеймить позором это бесстыдное существо. До какой же степени нужно быть испорченной, чтобы вот так демонстрировать телеса, вертя передом и задом перед первым встречным! Однако её поведение вряд ли можно было объяснить испорченностью... Он видел распутных баб, тех вовсе не влекло озеро, и обнажали они определённые места при определенных обстоятельствах. Кроме того, её выходки не вызывали отвращения, размышлял Арсен, скорее они были просто необычными. Грабли бы ей в руки, да заставить трудиться от зари до зари на покосе, сразу бы отпала охота разгуливать в чём мать родила. Крестьянская душа Арсена прониклась глубоким презрением к девице, по всей видимости, томящейся от безделия.
Вуивра между тем поправляла причёску. Несмотря на дурные мысли, Арсен не мог не любоваться формой её рук и изяществом плавных движений. Она стояла боком к нему, зажав губами шпильки для волос, и поглядывала в его сторону смеющимися глазами. Он поднялся и с досадой заметил, что она была такого же как он роста и даже немного повыше, потому что босая, а он в ботинках. Тут он с досадой подумал про свой короткий и приплюснутый нос, про грубые, как конский хвост, волосы и маленькие серые глаза с пронзительным взглядом, и понял, что ничем не способен привлечь внимание девушки. С завистью вспомнил он об изображении святых в церкви: лица хоть и бородатые, но нежные, как у подростков, розовые щёки и ещё множество всяких прелестей. Потому женщины не устают на них молиться и одаривать деньгами...
Вуивра свистнула и тотчас зашевелилась трава у берега. Арсен невольно попятился, увидев выползающую из травы гадюку, которая пристально смотрела на него. Несмотря на то, что он отступил на шаг назад, она проползла вплотную, задев хвостом его ботинок. Вздрогнув от неприязни и ненависти, он невольно выругался. И тут же поспешил загладить вину перед Вуиврой.
- Вы ещё вернетесь? - с подчеркнутой вежливостью спросил он.
- Конечно, - ответила она. – Я бываю здесь через каждые два-три года.
Она подняла свою диадему и укрепила её на голове так, чтобы камень был точно посередине.
- А что же ты не взял мой камень, а?
- Я бы взял, но увидев вас в пруду, подумал о другом.
- О чём?
Взгляд у Вуивры стал ласковым, лицо её слегка зарумянилось, а дыхание участилось. Арсену передалось её волнение, но он вовремя вспомнил о спасении души и постарался взять себя в руки:
- Я подумал то же, что и вы, но это глупости. Делу - время, потехе – час. Мне косить пора. До свидания.
И Арсен торопливо зашагал в сторону леса.
