Всегда удивляло, почему ты Королева - Снежная? Снег он белый и пушистый, в него можно зарыться для тепла и наесться для питья. Гы… в языке эскимосов сорок слов обозначают снег. Для них нюансы смыслов имеют значение, рождая повседневные образы выживания... Мой запас беднее, значений и слов гораздо меньше. Гоблинам изыски ни к чему - каменная шкура. Главный смысл - это Чистота без жизни и яда, с холодком консервного забвения. Твоя же чистота мне напоминает что-то иное... не помню...
Это от того, верно, что я плохо вижу, мы горные Гоблины почти слепы и смотрим не глазами, а красоту волшбы воспринимаем тугодумно всей шкурой. Забавно, именно моя близорукость нас и свела. Я не заметил яви твоей красоты, северного сияния чар и магии голоса. Этого я бы испугался и обошел стороной. Я сопливый, хвостатый и обожженный - последствие опытов непорочной любви, рыскал в горах, где и встретил тебя. Прижавшись носом по чукотски, заглянул в глаза и увидел маленькую девочку, заблудившуюся в пути и забывшую Цель. Её хотелось защищать и восхищать. Льстило, конечно, что спутницу все видят Королевой в блеске бриллиантов сосулей и градин жемчугов, но честно, твои богатства были необязательным приварком к главному... в мыслях тогда не было проставлять клеймо – Красавица.
Гоблина отогреть могла лишь только ты – Снежная Королева, ты - та, которая Герда. Спасибо.
А потом, ты стала кормить меня своим снегом, а я вырыл берлогу – дворец и стал засыпать, дурман твоего тела если и очаровывал, то вгоняя в спячку.
Хотя надо, отдать должное – ты баба домовитая и хозяйственная, шерсть у меня была всегда вычесана, блохи отстрелены и колтуны сострижены…
Иногда я вставал, чтобы вбить гвоздь по хозяйству, передвинуть шкаф и выгулять собаку, иногда отвечал тебе во сне на вопросы заданные или нет, но больше молчал. Спать, это у Гоблинов обычно и не важно, в сугробе или в чем-то ином... это от внутренней неустойчивости натуры.
Домашнее животное устраивало и тебя вполне.
Давешним годом, ты на минутку меня потревожила, заявив, что нашла Цель и я уже не нужен. Кай нашелся! Но Кай оказался не из семени каинова, да и разбирался в мороке и бриллиантах. Не прельстился, чем и обидел. А я опять заснул и забыл.
Заснул, пока ты вновь не разбудила меня...
Кто ты Королева? Задавай себе этот вопрос. Задавай всегда!
Ответы: «О себе прелестной волшебнице я знаю всё!»;
или
«Я была такой всегда!»;
или
«Нам волшебницам можно всё!»
– ЛОЖЬ, МЕРЗКАЯ ЛОЖЬ.
Не успокаивайся, прошу. Задавай этот вопрос постоянно и не прельщайся своими прелестями – нет повода для тепла и радости...
Тепло и радость сгноят тело и очистят кости... Не надо комфорта!
Превращений боюсь, превращений... из Принцессы Герды в Снежную Королеву, из Снежной Королевы в …
Я твой ближайший сожитель, историю Снежной Королевы вижу весьма мутно. Прошу не цепляйся к незначительным частностям, обесценивая главное. Посмотри на себя моими дурными глазами.
***
Жила была маленькая принцесса.
В мире полном любви все девочки и даже девы - принцессы. А иначе и не должно/не может быть. Нежная от наивности и удивительная, от того что не устает удивляться - удивляя до восторгов папу и маму; она плыла в любви и не умела обижать. Доверяя себе и миру, она нетребовательно повелевала, а ближние радостно подчинялись. Волшебное детство, обычной счастливой девочки, не испорченной взрослением и жизнью.
Но девочки растут удивительно быстро (сроки пусть замеряют статистики, а мне скучно) мир Папы с Мамой становится тесен.
Тесен мир стал и для нашей принцессы. И тут волшебный мир развеялся, как ночной морок и утром начались страшные превращения.
Статистам известно, что и как случилось раньше. Сначала (или после) наступила очередная осень, а девочка изменилась до собственного неузнавания. Чарующий ребёнок превратился в нескладного подростка - совсем длинного. Получилась дылда с длинным носом, длинными ногами и длинными руками. Совсем длинная, замечательный объект для насмешек мальчишек и повод для сморщенного носа маминых «приятельниц». Да ладно бы просто длинная, в один миг выросшие ноги руки перестали слушаться. Спина сутула, прыгать, бегать и ходить, как привыкла, не получается - совсем разучилась. Бежит, аж самой смешно – ноги косолапят, куда зад пристроить не знает и пот ручьём, а пробежала-то всего ничего. Стыдно, как мучительно стыдно в её годы не уметь передвигаться, а еще вчера - это было легко, как дышать.
Обидно, обидно, обидно! Она в сущности та же, а руки и ноги чужие - подменили. Предало девочку собственное тело, а уверилась, что сама-себя подло предала. И перестала принцесса доверять и любить себя.
После (или сначала) предал близкий. Оказалось он не совсем близкий тот-кого всегда можно схватить за руку и уверенно попросить. А неизвестный полу-чужой - с ограниченной ответственностью… не безусловный. Что от него ждать неизвестно … может он занят и ты для него не важна своими глупостями? Так перестала доверять принцесса ближним.
А может в начале, в последний необычно солнечный день лета захотелось ребенку погреется, насладиться солнцем, но увлеклась и обгорела до лохмотьев кожи на розовой пленке лица. Было больно, до слёз больно – кефир холодил только на минуту и согревался до жжения... От этих лохмотьев и блестящей розовой пленки не могу я, близорукий, разобрать черты этого лица – вижу боль обманутого ребенка и природную красоту любимой. Так разучилась девочка доверять солнцу и стала всегда мерзнуть.
Невозможно удобно жить беспомощной и уязвимой без кожи, а удобства принцессы ценят всегда - забыть удобства не можут.
Так начала выращивать раковину внешнего скелета, любимая моя принцесса. А из чего его делать? Из оскорблений, обид и яда предательств, цементируя стужей долгой памяти зло и глупости свои и чужие. Принцессы не какают – это всем известно, но такую раковину–скелет из этакого материала нарастить только и возможно.
Принцессы неуязвимы силой своей крови и волей любящего властителя. Неуязвимой хотела быть и моя принцесса, но повелевать было некем, властителю доверять нет способностей, а в веру в силу крови ты переросла.
Подсмотрела, как у ящерки отрастает хвост и поняла - уязвимо только важное, а способность обесценивать порождает неуязвимость. Если ты в своем обличье не важна, а важна только маленькая девочка, что по вечерам призраком выходит размяться меж безопасных теней, то и больно сделать не возможно. Щит и меч страха - обесценивание и выдублено и наточено…
К оружию нужна сила рук - ты научилась бодаться. Меня сонного, всегда смешила твоя петушинось – прыгаешь, клюёшь и думаешь, что торжествуешь бодливостью, а я боюсь ненароком прибить глупую, но голосистую птицу. Хамоватых торговок бьют только такие же птицы.
Ты, как и все девы, искала предназначение Любовь – главную Цель. Сладкое манит. А где искать Любовь из любопытства, как, не заглядывая за край или шагая по широким путям?
Оскользнулась раз, другой - упала, наглоталась жижи. Жижу превратила в крэм от морщин, а кислоту грязи в краску для волос. Нечистоты встроила в скелет. Научилась обесцвечивать волосы и обесценивать других и себя – это было не со мной, а понарошку.
Уверилась, в свою судьбоносность - понарошкам надо было встретиться у тебя на пути, чтоб заслужить большее - всё к лучшему. Понарошки, эти должны понимать и благодарить за трансформацию Всего в Ничто.
А по широким путям летают поезда, получила по скелету - выправила осанку, все к лучшему…
Научилась хавать, заедая боль и грязь хлебом размоченным водой цветистого пустословия – разбавлять и мешать напитки. Научилась хавать горстями до пуза и не жиреть. Привыкла, перестало тошнить – все к лучшему...
Научилась магии иллюзий и превращений холодом. Не только льдинки, но и алмазы в твоем панцире! Косметика твоя безупречна - Красавица! Научилась Сиреной петь в полярную ночь, вызывая сияние Севера и снежную слепоту, очаровывать ненужных путников, распугивая нужных и собак. Многому научилась, но не главному - Любить…
Перестала предчувствать Кая, но не перестала искать его..., находя в страстях и стонах по страстям силу для ворожбы. Стала жадной в главном – не способной отдавать себя наяву. Жадной до вчерашних иллюзий и цветастых миражей.
Но покоя ты не нашла, один Кай - простой туповатый Пастух, другой – вкрадчивый вороватый скоморох с магической балалайкой, а Гоблин и вовсе только и может, что воздух портить да с просони предрекать гадости, почесывая волосатое пузо… Только неслучившиеся оказывались настоящим Каем.
Так росла Снежная Королева, а я спал и видел сны о Герде, словно она со мной под боком - стоит только проснуться.
***
Позавчера ты нашла - вспомнила неизбежного Кая и разбудила меня.
Кай, как Кай, без-раз-Личный много раз Лич, не я ему Судья, у меня похожее окаянство.
Вчера ты осталась со мной. Срослась моя шкура и твой внешний скелет – больно рвать и больно жить. У меня скоро линька, я новый неизбежно вылупляюсь. От того и плачу, и забиваюсь в угол, и не смотрю на тебя…
Сегодня я вспомнил, на что похож твой настоящий снег. Это мартовский наст, глазурь на хоженом месте, с акварелями людей и сюрпризами собак, облизанный солнцем и оплаканный дождем – его не жалко, он уже прошлогодний…
Какой я новый – точно не знаю…
Знаю примерно: голый, непривычно маленький и заведомо глупый...
Завтра, я линяю… Прости…
Любимая, ты тоже Линяешь. Трещат королевские меха, покрываясь коростой скорлупы яйца, стучится то, чего не должно быть... Страшен серп, страшна белизна новых одежд нерожденной…
Не надо!
Я ещё подожду…
Ощерив клыки ору: "Иди в баню!"
Горячечно верю: горячая вода, жар, пар и боль розог веника могут многое. Храм чистоты и жара должен быть целебен для ледяных?
Слиняем вместе, Герда?
наивный кто верит гоблинам не поверишь
