Поворот домой она проехала. Не случайно.
Просто поехала дальше по проспекту. Бесцельная езда привлекала своей беспечностью: не было ни конечного пункта, ни мотива, было только ощущение движения, а значит мнимого занятия. Ведь когда едешь – кажется, что в этом есть смысл.
Иногда она представляла, будто попадет в точно такую же страну, с точно такими же машинами, домами и перекрестками, только страна эта существовала на другой планете. И когда она явственно погружалась в этот мир, то сразу как-то скидывался пласт социальных масок, и становилось легко и свободно. И даже немного страшно. Потому что воображаемый мир продолжал существовать.
Выехав на кольцевую, она наконец-то разогналась. Было далеко за полночь и поток машин наконец-то поскуднел. Но после первого круга надоело даже это.
Свернула по направлению к дому. А где он вообще? Дом, полученный при рождении, есть, а где тот, в котором мечтаешь оказаться? Мысли с упорством не хотели меняться.
Из-за ночного времени суток улицы казались пустынными. Какая-то веселая компания вывалила на улицу и пускала фейерверки. Рядом с ними стоял человек и голосовал. Было холодно, он ежился и прятал голову в пальто.
Мысль остановиться мелькнула внезапно. Решать нужно было быстро, потому что она практически уже проезжала возможного пассажира. Остановиться удалось метров на двадцать впереди. Уезжать было стыдно. Поэтому постояв секунду, сдала назад.
Кнопочкой опустила боковое стекло. Потенциальный пассажир с удивлением нагнулся, чтобы увидеть водителя. Сначала ухмыльнулся, помолчал. Потом спросил:
– Мне до Фрунзенской. Подбросите?
– Сколько?
Она подумала, что именно так должны отвечать настоящие таксисты.
– Ааа... двести рублей.
– Давайте триста, все же ночь на дворе.
Очередная роль. Уж если играть, то до конца.
– Хорошо.
Он открыл дверцу машины, и ее тут же обдало колющим холодом. Градусник на бортовом компьютере показывал минус 14 градусов.
Она нажала на газ. От пассажира еще какое-то время шел невидимый холод. Она явственно чувствовала какие у него холодные руки, и дотронься она сейчас до них, то ощутила бы, словно дотрагивается до льда. Запах мужских духов был перемешан с легким запахом спиртного. Она всегда чувствовала это сразу же, даже если человек выпил лишь бокал вина.
Главное, чтобы он не оказался преступником. Эта мысль пришла к ней только сейчас. Но не высаживать же его прямо на дороге? Как-то нелепо. Решила все-таки довезти.
Пассажир молчал. В принципе она, конечно, рассчитывала, что он заговорит. Молчание затягивалось. Ей уже практически хотелось закричать: «Ну что же вы молчите! Первый раз в жизни везу попутчика, и он молчит? Неужели вам такие таксисты встречаются на каждом шагу?»
Но он молчал.
На простое использование себя в роли извозчика она не рассчитывала. Опять расстроилась. Внезапность потенциального приключения прошла. Плечи расслабились и опустились. Так они проехали несколько кварталов.
И все же, она решила заговорить.
– Скажите… что вам нравится в жизни больше всего?
Почему-то ей подумалось, что его ответ сразу о многом расскажет.
Скажет пиво и девушки – бездушный эгоист, книги и работа – зануда, путешествие и дайвинг – выпендрежник.
Пассажир как-то сразу оживился. То ли потому что наконец разорвался обет молчания, то ли потому что ему был приятен вопрос: говорить о том, что тебе нравится, всегда легко.
– Мне нравится... Нет, ну вы же понимаете, вы задаете этот вопрос мужчине. И как вы думаете, что он может ответить? Ну, вот вы сами, что ожидаете от меня услышать?
– Вы русский?
– Что? Я русский, но у меня есть немецкие корни. Правда, они на меня никак не влияют. Просто я хотел сказать, что любой нормальный мужчина ответит на этот вопрос одинаково. И я не хочу ничего выдумывать.
Он опять замолчал.
– Что секс?
Со стороны она поняла, что ее вопрос звучал грубовато.
– Ну да.., – неуверенно произнес он. – Только я бы лучше сказал, что когда ты вместе с человеком, которого любишь, ничего лучше не придумаешь.
Обоим стало неловко из-за того, что разговор сразу коснулся столь интимной темы. Как будто когда встречаются два человека противоположного пола, разговаривать больше не о чем.
– Кстати, а разве у вас по-другому? – спросил он.
– Не знаю.
– Ну, еще, – продолжил он, – я, конечно, люблю такое особое состояние, когда сидишь в кругу давно-давно знакомых тебе людей, перед которыми можно полностью открыться и ничего из себя не строить, пьешь чай и разговариваешь на темы, которые тебя по-настоящему волнуют. И тебе хорошо от того, что эти люди рядом.
– Да, бывает такое, абсолютно точно.
Она впервые улыбнулась. А он почувствовал себя увереннее.
– Хорошая у вас машина. Комфортная.
– Спасибо.
– Сразу видно, что вы ее любите.
– Почему?
– Чисто, уютно. Вы в гостях что ли припозднились? Ведь уже третий час ночи?
«Нет, что вы. Я бесцельно убиваю время. Кругами катаюсь по Москве в поисках смысла дальнейшего бытия».
– Да, точно, – кивнула она. – Как вы угадали? У подруги день рождения был.
– Я тоже из гостей. И я так рад, что уехал оттуда. Будто бы венецианский карнавал: ни одного искреннего персонажа.
– Да вы что? Вам тоже порой приходится вращаться в таких кругах? Это бывает невыносимо.
Она опять улыбнулась. Стало легче. По крайней мере, у них были общие темы.
– И вот я там стоял, сидел, пил вино, разговаривал с людьми, которые называли меня своим другом, но там не было ни одного близкого мне по духу человека. Критерием женственности был белый телефон Vertu, а мужественности – Patek Philippe. Самое ужасное, что раньше, мне все это нравилось.
Он впервые посмотрел на нее. Просто скользнул взглядом. Она не повернулась. Стоически выдержала его взгляд, не выдав себя ни одним жестом. Процедура, закаленная годами.
– Вам это знакомо? Или у вас все лучше? – спросил он.
– Лучше... Также.
«Меня тоже окружают маски. Либо от меня что-то хотят, либо меня не хотят видеть».
– Слушайте, мне все же дико интересно, почему вы решили подвезти меня? Вряд ли вам нужны деньги, если только у вас бензин не кончается. Почему?
– Знаете, – она вздохнула. – Мне было скучно.
– Мне скучно, бес... Да, это знакомо. Хочется чего-то нового.
– Да.
– Вот, знаете, мой пятилетний сын как-то спросил меня, отчего люди умирают, и я объяснил, что каждому положен свой срок и это неизбежно. А потом он спросил, почему люди скучают, и я, признаться, даже не нашел что ответить. Так что выходит, что жизнь-смерть куда более простые понятия, чем скука.
«Все кончено, даже не успев начаться. У него сын. Маленький ребенок. Значит он семейный. Почему всегда становится так грустно, когда мужчины говорят об этом: как будто был интерес, и тут же испарился. Хорошо еще я не успела его разглядеть. Теперь не буду смотреть вообще».
– Так вы не находите? – спросил он.
– Нет.
«Все гораздо проще. Я хотела испытать судьбу, но ничего не получилось. Сейчас я довезу тебя домой, и снова погружусь в свой мир. Ничего не вышло, а философствовать я не хочу. И потом поверь, я знаю об этом куда больше тебя».
– Ну, я просто хотел сказать, что у вас сейчас совершенно особое состояние души, ранимое и чувствительное. И я вас понимаю.
– Вот и славно.
Говорить ей больше не хотелось, несмотря на то, что он как раз разговорился. Хорошо еще ехать было недалеко.
– Вы не могли бы остановиться, я куплю сигареты, – попросил он.
– Вы еще и курите? – не удержалась она, только потом сообразив, что слово «еще» не нужно было произносить вслух.
Он утвердительно кивнул.
– Ужасно захотелось курить.
– Остановиться я могу, но, пожалуйста, не курите у меня в машине.
– О, как жаль! Но мне так хочется курить. Неужели нельзя даже одной?
– Я сама не курю. Салон пропахнет.
Она смутилась, улыбнулась, и посмотрела на него. Увидела его глаза. И осознала, что они большие, голубые и грустные. Точнее грусть им придавали чуть опущенные уголки глаз. А сам взгляд был полон глубины. Только что он выражал, знал только он.
«Красивые глаза. Но он женат и у него пятилетний сын. А я сейчас просто подвожу его».
– У вас красивые глаза, – сказал он.
Она усмехнулась и покачала головой.
– Остановитесь вот здесь, как раз рядом с магазином.
Она остановилась. Но он не выходил. Она снова вопросительно на него посмотрела.
И в какой-то момент их маски растворились. Хоть это и длилось доли секунды, каждый сравнивал другого с тем внутренним идеалом, который бережно хранился в душе у любого. И каждый пытался отыскать с ним сходства, ибо в момент когда сознание вдруг выдает тебе хотя бы какие-то совпадения, ничего не может быть приятнее. Ты видишь свои собственные черты только в чужом исполнении, и твоя душа ликует.
И вот когда она нащупала в нем эти едва различимые черты, то сразу отвернулась. Потому что он был не свободен. А у нее был другой мужчина.
Он вышел за сигаретами. Может он ничего подобного и не думал. И скорее всего он размышлял о чем-то своем. Но вот она думала только об этом. О неудавшемся приключении. О том, что никогда не бывает так, как хочется.
Всю оставшуюся дорогу он беспечно о чем-то рассказывал, видимо не придав значения встречи их взглядов. Около подъезда он протянул ей пятьсот рублей и попросил не давать сдачу.
Она не знала, что сделать: великодушно отказаться или просто принять деньги. Ей не нравился ни один вариант.
Тогда она насильно заставила его взять сдачу и отсчитала себе ровно триста рублей. По-честному.
– С вами все будет хорошо? – спросил он напоследок.
Она кивнула. «Что за дурацкий вопрос?»
Помолчав, он протянул ей визитку.
– Если снова станет скучно, позвоните мне. Я вам что-нибудь расскажу.
– Хорошо. До свидания.
Он вышел из машины и быстро забежал в подъезд.
Она думала о нем неделю. В своем воображении она довела его до идеала. Но позвонить не решалась, ведь он даже не знал ее имени. И ругала себя за то, что взяла его визитку, а не оставила свой телефон.
Но через неделю она была готова звонить сама.
Правда, когда она полезла в бардачок за визиткой, ее там не оказалось.
После перерывания всей машины, она сошлась на мысли, что ее случайно выкинули вместе с остальным мусором на мойке. Визитка была потеряна навсегда.
***
Спустя четыре месяца она увидела его в одной галерее. Он стоял с привлекательной девушкой с длинными золотистыми волосами и что-то рассказывал о картине, висевшей на стене.
Странно, что с ними вместе не было их сына, подумала она.
Ей хотелось сразу же уйти, оставшись незамеченной. В гардеробе она получила свое пальто, завязала шарф и вышла на улицу. Снова было холодно. В этот раз она была без машины, и от представления того, что нужно было идти ловить такси и ехать с незнакомым человеком в чужой машине, и без того расстроенное настроение только ухудшилось.
Он вышел на улицу вместе с компанией других людей, среди которых была и та девушка. Остановившись на крыльце, они стали обсуждать, куда ехать дальше.
Она отвернулась и быстро зашагала прочь. Она думала о том, что совершенно не может объяснить свое поведение. Почему она уходит, убегает от него? Чего она боится? И почему не хочет, чтобы он заметил ее? Было только одно желание – уйти.
Выйдя на проезжую часть, она стала голосовать. В этом, как ни странно, тоже была своя игра. Вдруг попадется интересный водитель? Но попадались лишь одни настоящие таксисты. Конечно, им всегда было мало денег.
Притормозила очередная машина с тонированными стеклами. Когда она открыла дверь, то увидела на месте водителя ту самую блондинку. Первый порыв был тут же захлопнуть дверцу, но удержала элементарная вежливость и нежелание показаться грубой.
– Садитесь, – весело произнесла та. – Да, не бойтесь же вы. Ради Бога, женщины тоже прекрасно умеют водить. Садитесь!
Как назло, все условия по месту и цене были приняты. Пришлось сесть. Оттого, что машину вела женщина, было как-то не по себе. В сознании промелькнула эгоистичная мысль, что машину должны водить либо мужчины, либо она сама, и никто другой. Однако блондинка не сидела с прямой спиной, обхватив руль обеими руками, не всматривалась напряженно в ближайшие два метра впереди, да и вообще, чувствовала себя вполне вольготно.
Только ли от эмоций, то ли от внутреннего протеста при виде блондинки, она сказала:
– Я вас видела сейчас в галерее. Вы были с мужчиной, наверное, не заметили меня.
– Вы тоже оттуда?
– Да.
– Какое совпадение! Я была с шефом, – произнесла она, – Он присматривался к картине, советовался. Но, признаться, я не очень-то в искусстве понимаю.
– Хороший у вас шеф.
– Вы считаете? Кстати, холост. Но, к сожалению, в настоящий момент безнадежно влюблен.
– Да я просто так сказала, только не подумайте, что я...
– Да что вы, бросьте, – продолжала блондинка. – С ним такая история произошла! Он влюбился в девушку, которая как-то подвозила его вечером домой. Они и двух слов не оборонили, но он почувствовал, что это она, ну понимаете, о чем я? Уж не знаю, что он там в ней увидел, но прямо мне так и сказал. Он не взял у нее телефон, поэтому все, что запомнил, был номер ее машины. Ради того, чтобы ее найти, он поднял на уши все ГИБДД Москвы. И теперь вот уже какой месяц всем сотрудникам дорожной инспекции приказано останавливать серебристую машину с номерами В 488 АК. И представляете, до сих пор никто не может найти.
– 486, – тихо произнесла она и улыбнулась.
– Что?
– 486. На последней цифре сверху чуть краска откололась.
