«Карта памяти» Юрия Роста
Птица свободна, и мир ее трехмерен, а человек живет на плоскости. Ему не дано преодолеть силу земного притяжения. Он ухищряется: наполняет шар теплым воздухом, изобретает несущие винты, реактивные двигатели, планеры, дельтапланы, парапланы, словно пытается преодолеть комплекс нелетания. Ему снится парение, он пишет стихи и песни, создает обманные образы и грезы, но… не летает.
Общее у человека и птицы лишь то, что мы двуногие.
«Двуногое без перьев», — написал о человеке Вольтер, и без крыльев, но с душой. Душа у Вольтера обозначена, и она дает иногда ощущение полета, если на ней не лежит груз уныния, усталости, чужой обиды и собственной неудовлетворенности.
В любви человек обретает ощущение возможности отрыва от земли, в работе бывает момент, когда тебе кажется, что взлетишь, доброе слово окрыляет… Но никогда не летал человек.
Правда, он может бежать, и в беге есть короткая фаза полета, когда он с усилием отталкивается от земли. Как конь в галопе, как гепард в охоте. Это и есть реализованная мечта о летании…
Короткий отрыв, удар о землю, от которой надлежит оттолкнуться с усилием, чтобы снова взмыть на мгновение. Жизнь человека похожа на бег: толчок, полет, удар, толчок, полет... Когда он перестает надеяться, переходит на ходьбу, где фазы полета нет.
Дети бегают больше влюбленных, влюбленные — больше женатых. Женатые тоже бегают, но со временем устают и устраиваются в гнезде, смиряясь с женщинами, которых объединяет с птицами отсутствие талии.
Птицы не умеют летать. Они летают. В толще воздуха, которым мы дышим, на дне которого живем. Мы полагаем себя вершиной эволюции (если кто дарвинист) или слепленными по образу и подобию (у кого грамоты поменьше, а самомнения достаточно). Полный венец и царь природы. Но птицы этого не знают (впрочем, как звери, которых мы не употребили в пищу или на одежду).
У птиц есть родная земля. Буквально родина, место, где они дважды рождаются и становятся на крыло. Но нет пределов и границ. Птицы не имеют отношения к человеку. Никакого. Они не испытывают привязанности или ненависти. Они не приручаются и не участвуют в нашей жизни. Смотри и слушай. Любуйся и наслаждайся. Они сами по себе.
Кто-то из них сбивается в стаи, кто-то живет в одиночку, кто-то сидит на скалах, кто-то парит над морем, кто-то порхает над цветком, кто-то стоит в болоте на одной ноге, кто-то поет, кто-то ухает…
Человек им не партнер и не противник.
Может навредить, убить, поймать и посадить в клетку.
Понять не может. Мы их видим. Снизу большей частью. И это всё!
Мудра природа, не дав человеку крыльев. Она убереглась от полного разорения.
Представьте себе летающие отряды заготовителей пуха, охотников, браконьеров, диверсантов, эскадрильи органов правопорядка и административно-хозяйственных работников, хищно кружащих над сидящими на яйцах отцами семейств.
Вообразите тотальное перекрытие воздушного пространства над столицей в часы пролета пернатого президента; слетающуюся с мигалками в Охотный Ряд каркающую Думу, одетую в дорогие темные костюмы и галстуки на голое перо; юрких следопытов из ФСБ, влетающих в открытые форточки в тихое вечернее время, когда вы и она сложили крылья и зажгли свечи.
А огромные — до окончания неба — сетки-границы, в которых гибнут птицы, не ведающие границ, или лазерные заслоны, сжигающие всё, что летит без разрешающих документов (какие документы у цапли) и не сквозь специально отведенные для пересечения коридоры погранзон.
Представьте террористов-камикадзе, падающих с неба, или зависшего, как жаворонок, и беспрерывно поющего над вашим домом Баскова…
Ужас! А пожалуй даже, ужас-ужас-ужас!
Нет-нет, права природа, оставившая человеку мечту о полете и возможность любоваться ими с земли.
Подробнее
