«Последний кабан из лесов Понтеведра» Дины Рубиной
Я больше боюсь за Хиндли;
но в отношении нравственном он не сделается хуже, чем есть,
а от физического ущерба ему оградой я.
Э.Бронте, «Грозовой перевал»
Все свои произведения Дина Рубина, по ее словам, производит на свет в тяжелейших родовых муках: «Очередное литературное дитя уже прет из меня на свет Божий, разрывая утробу, страшная гримаса тяжелых родовых усилий месяцами не сходит с моего лица. И вот уже новорожденный роман вылизан моим шершавым языком и пристроен в какой-нибудь журнал…»[1]. Очередной «младенец» получился ни на кого не похожим по своим внешним и внутренним данным. Это невероятное смешение романтического средневекового колорита, испанского фольклора, еврейской культуры и традиций, библейских эпизодов и бытовых человеческих проблем.
Окрещенное автором «испанской сюитой» произведение, не имея явных связей с музыкой, тем не менее включает в себя песню – родовую легенду, условное название которой является названием самой новеллы. Но на самом деле имя этого «детища» несет не только песенный смысл.
Здесь несметное число эпиграфов. Взятые в основном из литературных памятников обширного временного контекста (I – XVII вв.), эпиграфы, обдавая пылью столетий, придают каждой главе и части акцентуарный вес, почти насильно заставляя читателя думать над их смыслом. И порой бытовой, разговорно-шутливый стиль текста не вяжется по тону с приподнятым, архаичным эпиграфом, - в этом тоже отражение авторского замысла и раскрытие концепции жанра сюиты, которая традиционно состоит «из нескольких самостоятельных, обычно контрастирующих частей, объединённых общим художественным замыслом».
Сюжет «сюиты» «Последний кабан из лесов Понтеведра» довольно прост: в месте под названием «Матнас» (на иврите «Дворец культуры и спорта») в буквальном смысле слова разыгрывается драма между испанскими эмигрантами, представляющая собой любовный четырехугольник, которую наблюдает героиня Д. Рубиной. И обычная была бы мелодрама, если бы только на этом конфликте автор заострил наше внимание. Однако любовная история здесь является рычагом, приводящим героев к действию, открывающим читателю истинную суть персонажей.
Автор показывает нам героев через наблюдение за ними, мы ничего или почти ничего не знаем об их внутреннем мире, зато сразу видим их пороки, вскрытые с иронией и юмором через детали. Нарциссичный глава Матнаса Альфонсо во время очередного заседания вертит в руках чашку с говорящей надписью «Трудно быть скромным, когда ты лучше всех» и, любовно разглядывая свое изображение в журнале, в то время как Дина предлагает ему все более и более немыслимые проекты культурной жизни Матнаса, полностью одобряет всю эту ерунду. «Матнас имени меня» - его мечта.
Рабочий коллектив учреждения предстает как общество бесполезных людей, ничего не смыслящих в своем деле: координатор спортивных программ внешне похож на мучного червя, у замдиректора по финансам нет аттестата об окончании средней школы, руководитель бассейна не умеет плавать. Используя контрастные детали, автор обличает лицемерие и лживость этих людей, их желание одной лишь собственной выгоды: во время патетической речи Альфонсо об организации в пустыне концертов классической музыки истошно орет осел, а толпы туристов и Бах трансформируются в мешки денег. Общество глупо, себялюбиво, подвержено средневековым нравам. И на фоне этого общества, а вернее, в нем самом выделяется главный герой – Люсио, шут и бутафорист, уродец с головой кабана, испанец до мозга костей.
Образ Люсио – образ придворного шута, который, дурачась и кривляясь перед господином и его свитою, глаголет истину в глаза, разоблачая все духовные уродства этого мира. Люсио силен одной лишь истиной, но он не в силах противостоять в одиночку жестокому обществу. Он единственный, кто мастерски знает свое дело и приносит реальную пользу, став объектом обожания вверенных ему подростков. С Люсио и связана песенная легенда о кабане, которого затравливают охотники ради своей забавы. Постепенно сюжет переплетается с испанской корридой, где бык (здесь - кабан) и тореадор сражаются уже на равных, один на один, и с родовым преданием о том, как сеньор умирает от рваной раны в боку. Таким образом, кабан, погибая, сам наносит смертельную рану своему обидчику. Такой прием «перевертыша» отображается в характеристике героев и во всем произведении: то, что внешне прекрасно – пусто внутри (Альфонсо); то, что уродливо и омерзительно, скрывает внутреннюю красоту (Люсио); в жене Люсио не соответствуют чистое, святое лицо Девы Марии и блудливая сущность; даже превращение «матом он нас послал» в «Матнас» - Дворец культуры и спорта – тоже аббревиатурный перевертыш.
Постепенно под наблюдением автора Люсио из повзрослевшего Карлсона, занятого лишь розыгрышами и пошлыми шутками, трансформируется в увлеченного, тонкого, уютно-домашнего человека, горячо любящего свою Родину. В сцене разговора с Диной мы видим подлинного испанца, преклоняющегося перед обычаями и традициями своей страны.
Смерть для Люсио становится избавлением от тягот жизни: «Когда человеку ничего не остается – ему остается только смерть», - говорит он. В произведении Рубиной самоубийство – это протест обществу, таким образом Люсио, как и Катерина Островского, освобождается от ненавистного ему мира, доказывая свою правоту. Как и Катерина, Люсио жаждет спокойствия и счастья, но он вынужден бесконечно отстаивать свое право на существование. И Люсио знает, как он умрет – точнее, как хочет умереть в продолжение и подтверждение семейной легенды. Идея построения своей жизни по песенному сценарию, самоуправление ею, вообще этот образ марионетки на ниточках, судьбы в своих собственных руках являются одними из главных в «Последнем кабане…». Да, Люсио затравливают, он страдает бессловесными муками беззащитного животного, но это он ведет на ниточках свою судьбу, это он провоцирует ее, женившись на девушке с сомнительным прошлым. И, как истинный испанец, стремится отстоять свою честь перед обидчиком, потому не может уйти без финального поединка – корриды.
Именно здесь появляется романтический образ средневекового замка и его обитателей. Замок со всеми его тайнами, любовью и ненавистью показан глазами случайно попавшего в него путника – хронотоп замка напоминает романы сестер Бронте, которые так же смело соединяли в своих произведениях романтические, реалистические и христианские образы. Повествование Д.Рубиной близко к пушкинско-чеховскому в том смысле, что автор, номинально присутствуя в тексте, фактически отсутствует, не дает ответы на им же самим поставленные вопросы, предоставляя это своему читателю… Итак, в средневековом замке разыгрывается драма, исходом которой должен стать поединок рыцаря Альфонсо Человечного и его карлика-шута Люсио, облаченного в доспехи. Оба героя полностью принимают условия этой игры: отброшены все реалии современной жизни, и абсолютно бытовой агон – столкновение на почве ревности – предстает как рыцарский поединок. Полусказочное действо дает возможность автору показать роль поэта, писателя в современном обществе. Это трубадур, поэт странствующий, ищущий в современной жизни сюжеты для своих баллад, но никоим образом сам не участвующий в них; он наблюдатель, разыгрывающий для себя невероятные сценки с куклами-людьми. «Поэт отдает себя в собственность толпы», - устами героя говорит автор. «Он взывает лишь к тени обидчика» - вот почему Дина чувствует братскую общность с Люсио. Оба они не созданы для этого жестокого спектакля-поединка.
Любовь, как было сказано в начале, явилась рычагом, ускорившим превращение Люсио из шута в рыцаря, из беззащитного неудачника в испанца, отстаивающего честь своего рода, а самовлюбленного, жаждающего славы и прибыли Альфонсо в человека, через всю жизнь пронесшего свою любовь и страсть к сестре, а потому глубоко несчастного. Герои Д. Рубиной всегда неоднозначны, под видимой маской каждого скрываются положительные качества, истерзанная человеческая душа. Таисья, директор консерваториона, грубоватая, порой жестокая женщина (о которой ничего не было сказано, потому что это самый разъясненный автором персонаж) в борьбе против Альфонсо не использует его личные отношения, потому что это не по правилам. Рыцари – это все герои, какими бы они ни казались…
Люсио погибает в поединке, его жена рождает мертвого ребенка. Род прерывается, ибо он проклят преступной страстью. Люсио бежал, и он был последним. Последним, кто боролся, кто отстаивал свои взгляды.
Используя в своем произведении легендарные, средневековые, сказочные мотивы и стилизацию в совокупности с реалистическими событиями, Дина Рубина отходит от натурализма и жестокости современной прозы, возвращаясь к классической литературе. Затрагивая вечные темы, Рубина облекает свое повествование в пеструю, «лоскутную» форму. А еще она уважает своего читателя. Наверное, можно сказать, что Дина Рубина – один из последних романтиков нашего времени.
Ольга Шкарпеткина,
1999 г.
[1] «Дружба народов», № 4 – 1999 г.
