Белоснежная тройка лошадей, скрипя полозьями саней, быстро шла ночными заснеженными улицами поселка. Пристяжные гарцевали, сбиваясь с ритма голопа и, выгибая дугой шеи, пускали из больших, раздутых ноздрей пар. Их серебристая грива почти касалась снега и, когда они встряхивали головами, они поднимали в воздух в воздух серебряные снежинки.
Коренник шел быстрой рысью. Его грива была заплетена в сотню кос. Он высоко держал голову и прядал ушами, стараясь предупредить желания возничего.
Ночь была морозной, звонкой и казалось, что она .... поет, как струна скрипки. Купол неба был утыкан мерцающими звездами и надкусанный блин золотистой луны своим сиянием превращал черный цвет ночного бархата в глубокий фиолетовый. Сугробы под лунным светом искрились многоцветьем драгоценных камней и снег казался то голубым, то синим, а шапки сугробов отливали серебром и золотом.
- Хэй-я! - звонко прозвучал женский голос.
Кони вздернули мордами вверх и через мгновение тройка понеслась с огромной скоростью, оставляя после себя снежные вихри. Лошади мчались, не касаясь копытами земли....они летели! Гривы и хвосты разметались в воздухе, рассыпая сверкающие снежинки, которые взмывали вверх и, медленно кружась, опускались на землю. ..
На краю городка, у самого последнего дома, тройка остановилась и из саней вышла высокая, молодая женщина. Совершенно белые лицо, руки. Бледные губы и большие глаза. Они были настолько большими, что заглядывая в них, оказывался в безбрежном океане Вселенной... Длинные волосы цвета утренней звезды были заколоты головкой заледенелой алой розы....Она подошла к дому и заглянула в окно. Длинный шлейф ее, ослепляющего белизной и блеском, платья взметнулся вверх. поднимая снег и мгновенно из неба, только что черно-звездного, повалили огромные хлопья снежинок, скрывая следы, блики, тени.....
В центре комнаты, на большой шкуре белого медведя, сидел человек. Широкая холщевая рубаха не скрывала его дряблого, старческого тела. Он сидел ссутулившись, опустив голову и его прямые и жесткие от седины волосы падали на лицо. В камине горели поленья, изредка потрескивая и выбрасывая горстями оранжевые искорки. Языки пламени отбрасывали свет на шкуру, стены, пол и седая голова старика на мгновение приобретала гранатовый оттенок. Неуклюже поднявшись на одно колено, он потянулся к камину и перемешал угли длинной палкой.
В комнату вошла грузная, пожилая женщина. Её пегие волосы были туго заплетены в косу и уложены в жгут на затылке. Доброе лицо, со смеющимися морщинками вокруг глаз, мягкий взгляд.... Вместе с ней в комнату вплыла любовь. Хозяюшка несла блюдо, на котором горкой лежали румяные пирожки. Поставив его на деревянный, дощатый стол и прикрыв вышитым рушником, она подошла к старику, обняла его и поцеловала в макушку. Он поднял на нее глаза. Хозяйка что-то говорила и поглаживала старца по волосам. Он улыбался и его лицо излучало тепло, радость.....счастье.
Белоснежная красавица прижалась лицом к окну, желая рассмотреть старика. Глаза....они были когда-то синими! Такими синими, что не было в природе того, с чем сравнить эту синеву...Все сильнее прижимаясь к стеклу, она вдруг встретилась с ним взглядом. Белёсо-голубые глаза старца вздрогнули, как испуганная бабочка и на лице проявилась печаль......озобоченность, которая невыносимо сжимает сердце и скребет воспоминаниями в глубинах памяти, окуная в молодость. Перелистывая ее страницы, память четко вычерчивает именно то, от чего начинает учащенно биться сердце и сожаление об утраченном времени накладывает отпечаток на выражение глаз и улыбку, которая становилась грустно-виноватой.....
Морщинистые руки старика задрожали и опираясь на палку он поднялся и направился к окну. Хозяйка сначала удивленно посмотрела на старика и вдруг....закрыла руками лицо ...её плечи задрожали. Внезапно она сорвалась с места и, настигнув старика, крепко сжала его в объятиях. Старец с усилием разжал ее руки, взяв в ладони ее лицо, он поцеловал ее в губы, глаза, лоб.... и что-то прошептав на ухо, направился к двери....
Кони били копытами, а красавица уже сидела в санях, накинув на плечи шубу из снежного пуха. Старик подошел к саням. Снег скрипел так звонко и хрустко, оставляя в воздухе ощущение утраты и неизбежности...
- Приветствую, Уллис! Садись, прокачу!
- Долгих лет тебе, Морана....
Дива засмеялась громко и звонко и смех ее был слышен на другом конце поселка. Было в нем что-то неотвратимое....когда ты точно знаешь, радость это или горе.
- Мои года вечны! Но спасибо на добром слове....
- Хей-я! - взлетел в воздух призыв.
Кони сорвались с места, вздыбливая снег под копытами. Морана накинула на плечи Уллису белоснежную шубу и ее холод медленно стал остужать кровь в теле старца, обездвиживая руки и ноги.
- Попрощался? Я видела, ты шептался с Дори.
- Это моя Дори и моя тайна - еле слышно проговорил Уллис.
Его глаза закрылись и ресницы покрылись густым инеем, лицо стало белым и, казалось, прозрачным...Морана прикрикнула на лошадей и они взмыли в высь, унося душу Уллиса домой.
Дори смотрела в окно, пытаясь сквозь слезы и сумасшедший снег увидеть супруга. Внезапно снег прекратился и в фиолетовом небе между тысячи звезд она увидела одну, которая мерцала ярче всех. Она вышла на крыльцо.
Подле ступеней лежал Уллис, усыпанный серебристым снегом....
