Опубликовано: 02 февраля 2014 17:16

Удивительный!

Владимир Карпов

Удивительный

Он подъезжал к Братееву, где у Кольцевой дороги жил отставной полковник Федор Батырин, а внутри уже разыгрывалось гульбище - много вина и много доступных женщин!

Есть воины, которые прошли «Афган», есть – «Таджикистан», «есть Закавказье» или «Средиземноморский конфликт». А Федя прошел все. Старый солдат был весь в дырках – дырка в желудке, дырка – в сердце, и суставы разбиты от бесчисленного десантирования на парашюте. Доктора определили его в инвалиды и давали ему год-два на завершение земных дел. А он как решил дать шороху напоследок, так уже лет десять не унимался. В свои почтенные годы Батыр переживал тот переходный возраст, когда о внезапно повзрослевшем юнце говорят: «загулялся». Однополчане не узнавали его, встречая на пороге юркого жизнерадостного паренька с разгладившимся лицом и такими азартными сверкающими глазами, что легкие морщинки от век можно было заметить только при специальном рассмотрении (может, конечно, опытный военный разведчик просто умел менять лица!) Духовитость, жадность до жизни, чувство, что не испита, и даже почти не пригублена, чаша сия, - били в нем через край!

На войнах, месяцами без женской ласки, Батыр и приобрел неизбывную тоску по женщине. Женщины теперь, в цивилизованном мире, в его доме не переводились: одни сюда приходили, потому что их здесь всегда ждали, другие, в минуты широкого веселья или внезапного одиночества, приезжали по вызову. Среднего роста, худощавый, с сорванным боевыми командами, простуженным и обожженным спиртом голосом Федя Батыр был щедрым, залихватски разгульным. Девушки по вызову, увлеченные мужской стихией, часто становились друзьями и проводили у него свободное от основной занятости время.

Старый воин встречал Ивана его у порога – неожиданно в пушистых комнатных тапочках, в стильном спортивном костюме. Как-то странно отпрянул от протянутых бутылок. Он был - ни в одном глазу! Как стеклышко. Ваня сразу почувствовал в атмосфере что-то оглушающе удивительное.

Тишина стояла в квартире, и лишь слышен был легкий беглый перестук клавиатуры компьютера. За компьютером работала девушка. Ее огромные темные глаза, словно рыцарское забрало, разделял тонкий нос с заметной горбинкой. Она внимательно посмотрела на гостя, и не мигая, подобострастно перевела взгляд на Батыра.

Девушку звали Юля, а фамилию она носила, будто в угоду бывшему вояке, маршальскую – Генералова! Батыр выказывал всю армейскую выправку, говоря об этом!

«Ты удивительный!» - зачарованно произносила Юля.

Юле было всего восемнадцать: выглядела она взрослее. Батыр познакомился с ней на Урале. Федор поднял связи, ибо военные разведчики и спецназовцы все активнее занимали во всех областях деятельности ключевые позиции, перевел Юлю из Екатеринбургского университета в МГУ, на желанный ей факультет журналистики. Перевез в Москву, выделил отдельную комнату в квартире. И, что совершенно невероятно, зажил благостно, без гульбы или иных встреч:

- Ну, правильно,- поддерживал приятеля Иван. – Зачем, когда у тебя такая девочка?!

Они вдвоем переместились в комнату, где стоял тысячелетний кактус, который расцветал раз в триста лет!

Замшелый, размером с кокосовый орех в колючках, кактус – цвел! На яйцевидной верхушке, будто на раннем огурце, торчал одинокий невзрачный цветок. Вокруг вытанцовывали растения с пурпурными бутонами и тянущимися яркими губами лепестков! Но ценен был именно этот пупырчатый кактус, при котором сменились десятки поколений, рухнули империи и образовались новые государства, и никому он не показал своего цвета! И вот надо же, - именно им, людям, глядящем на него, выпало жить в веке, десятилетии, дне, и стать свидетелями цветения древнего кактуса!

- У нас с Юлей абсолютно иные отношения, - озадачивал Батыр окончательно, свято глядя на чудесный цветок. – Она невинна.

- Все будет, но не здесь, - Юлька стояла, чуть выставив ногу вперед, и прислонившись к косяку: длинная, тонкая, словно вырезанная по закроечному лекалу: - Будет потом, мы должны куда-то уехать, где все будет красиво.

Было понятно, что кактус зацвел не вдруг и не случайно - друзья-разведчики нелегально доставили цветок откуда-то из Африки, чтобы старый солдат мог поразить воображение возлюбленной.

- Ты – удивительный, - таящая капля перекатилось внутри ее изящно изломанного тела.

Привязанность Юльки к заботливому немолодому мужчине была понятна: она совсем не знала отца, родившись от безмужней матери, которой было на ту пору уже за сорок.

Будущая журналистка любила театры, и они, по списку, обходили все нашумевшие спектакли. Через связи Федор знакомил ее с известными артистами, и она брала у них интервью. Уже публиковалась в московских изданиях, и он радовался за нее, поражаясь, как в одном юном существе могут совместиться чистота и талант.

Иван с большим удивлением узнавал и пытался осознать произошедшие с Батыром воистину удивительные перемены, но ничего, кроме того, что трезвый – Федя оказался скучным дядей - понять не мог.

Удивительная пара как раз обиралась в театр, да непросто на спектакль, а на репетицию, посещение которой также было возможным через одного отставного полковника, ставшего ныне театральным содиректором, работая в тендеме со старым известным актером. Последнее не было удивительным, потому что Ваня уже уяснил: на эту пору в стране можно заходить в любой серьезный кабинет, и обращаться: «Здравия желаю, товарищ полковник!». Ошибиться можно только в том случае, если перед тобой окажется генерал.

Странно, Ваня тоже повел себя как удивительный, и последовал за друзьями в театр. А после спектакля Иван поспешил преподнести друзьям свое удивительное представление.

С бойцом Федором их объединяло одно замечательное национальное качество: они оба старались удружить. И с этим желанием – удружить - Иван потянул удивительную пару к сапожнику Мозговитину, желая в глазах Юльки как-то еще более приподнять друга! А Федор пошел – из стремления удружить Ивану.

У «сапожника» Мозговитина была фирма по пошиву обуви. Он жил один, в старинном особняке, внутри Садового кольца, на Ордынке. В доме была сохранена обстановка купеческого имения девятнадцатого века: старинная мебель, картины в окладистых золоченых рамах. Хозяин, как и надлежит купцу, с пышной бородой, в просторной рубахе на выпуск, с трудовой мозолью – брюшком, переваливающимся через пояс, радушно принимал гостей. С особым удовольствием показывал в одной из комнат настенную фотографию выдающегося химика Менделеева с его личной дарственной надписью тогдашнему хозяину дома.

Воссели на купеческие тяжелые стулья с высокими резными спинками, за длинный массивный непокрытый деревянный стол с громадным медным самоваром посредине. Юлька смотрела на своего Батыра с обожанием. И Федя ширил грудь, мол, друзья у нас по рангу! Вдруг взгляд девушки стал перемещаться. Он мог бы переместиться под углом, скажем, посмотрела на самовар, а потом уже, естественно, на хозяина. Но взгляд Юльки переместился в одной плоскости, как передвинувшийся тоннель. И точно так, как она смотрела на Федю, девственная Юля принялась смотреть на сапожника Мозговитина! Федя Батыр еще попытался поднырнуть в этот устремленный тоннель, и оттуда, из тоннеля как бы взывал своим взглядом, мол, вот он же я, удивительный! Но большие глаза, рассеченные тонкой переносицей, неотрывно смотрели только на сапожника Мозговитина. И не меняя уже знакомой Ивану тональности, Юлька зачарованно произнесла: «Ты – удивительный».

Что Ивана удивило, это произошло сразу, не успели даже выпить!

Не менее удивительно повел себя и Мозговитин. У него не было недостатка в женщинах. И Юлька была не самой красивой. Но «сапожник» сошел с ума. Они с Юлькой вдруг исчезли, оставив гостей-мужчин за столом перед непочатой бутылкой. Федор был в прострации, как воин новичок на поле брани. Иван налил – выпили, налил – выпили. Он ожидал, что Мозговитин с Юлькой сейчас где-то поносятся и вернутся. Но их не было – а водка не кончалась! Ящик стоял возле стола лишь с двумя полыми ячейками. Элитная водка! После третьей бутылки Батыр плюнул на страдание, вызвонил лечебный десант в составе почему-то из трех девиц, и теперь Ваня с Федей показывали прибывшим людям фотографию выдающегося химика Менделеева.

Самое удивительное, что Мозговитин позвонил на следующий день. Из Парижа! Как человек предприимчивый, сапожник не стал дожидаться, когда «все будет потом», а обналичил деньги предприятия и, как самый удивительный, сразу увез Юльку туда, где «красиво». Было ли там «все», или частично, рассудит история, только через день-два произошло еще одно удивительное событие. Из Германии вернулась жена Мозговитина, которая провела там последние два года! Ее сопровождал человек, похожий на телохранителя. Женщина отнеслась к загостившимся друзьям с их батальоном сопровождения довольно терпимо, даже выпила с ними на посошок. Но выпил и телохранитель. И взял гитару: его крупная пятерня смачно ударила по струнам, как по тренировочному снаряду. И человек запел. Громко, как на плацу. Но, что удивительно, - совершенно мимо нот. И козлитоном. Федор и Иван в неловкости переглянулись и повернулись к женщине, как бы испрашивая за «певца» извинения. И оба ошеломленно опешили: разумная с виду и здравомыслящая женщина смотрела на дуриломом орущего под звенящие в разлад струны мужчину так, будто перед ней был великий певец Повороти и великий гитарист Сиговия в одном лице! Иван с Батыром опять переглянулись, как бы выясняя, не разыгрывают ли их, но ничего подобного: девчонки-десантницы тоже внимали гитаристу. Петь он не умел, но собой удался!

Пока замечательная компания гостей с извинениями и большой неохотой расставалась с таким удивительным домом, отдельно испрашивая извинение у великого химика, случилось то, что выходило за рамки удивительного, а становилось невероятным. На пороге появилась абсолютно счастливая влюбленная пара – именно такая, какая и может прибыть из Парижа! Она – на высоченных каблуках, в разлетайках, и он – полупьяный, борода в артишоках!

И вот тут, батенька, разразилось нечто! Мужчина, которого приняли за телохранителя, оказался новым мужем хозяйки! А дом, как выяснилось, принадлежал исключительно ей! С Мозговитиным женщина некогда проживала в гражданском браке, давно распавшимся, и оставила бывшего мужа вроде как для охраны.

«Вон, вон!», - с негаданной яростью хозяйка указывала сапожнику на дверь.

Глаза Юльки – в эти мгновения оставляли незабываемое впечатление! Что там выкатившиеся зрачки Иона Грозного, убивающего сына! «Спаси меня от этого пьяного сапожника!», - кинулась Юлька к отставному полковнику в слезах.

Словом, если Ване хотелось порадовать друзей представлением, то оно, в общем-то, удалось!

Все поехали обратно, в Братеево. По пути Батыр вскликивал, будто и не был никогда прославленным героем, а был оконченным ревнивцем, мол, по сравнению с тобою, удивительная ты наша, проститутки – невинные существа! Юлька молча улыбалась, и по ее взгляду Ваня понимал, что это ей судить – где, кому и когда быть удивительным.

Через час, другой прибыл к ним и сапожник Мозговитин с большой походной сумкой. Широкая душа - Федя Батыр дал ему ночлег – а куда же его, бомжа? А вот Юльке, крепко стукнув кулаком по столу, Федор определил три дня на сборы: при университете, наконец, есть общежитие, можно пожить и как большинство студентов, не велика птица!

Уже на следующий день Юленька Генералова радостно собирала свои вещи: самый популярный юморист и самый популярный певец, у которых она брала интервью, сняли для юного дарования отдельную квартиру в центре столицы, также, видимо, работая «удивительными». Юля еще и наварила: ни один из благодетелей не подозревал о существовании другого. Все это она доверительно сообщила Ивану, посмеиваясь и над бывалым воякой, и над знаменитыми артистами! Он слушал ее в глубине коридора, держа на прощание за руку: рядом была свободная ванная, и не известно чем бы закончилась их задушевная беседа, да угораздило его упомянуть имя сапожника. Лицо удивительной девушки спазматически передернулось в нечеловеческом отвращении, обнаружив в себе наличие клыкастого и клювастого существа из параллельного мира.

Сапожник Мозговитин ошивался у Бытыра еще с полгода.

А Генералову Юльку Иван скоро увидел на Тверском бульваре, приостановился, посигналил. Она радостно присела рядом на сиденье, махнув разлетающимися полами легкой шубки из серебристого горностая.

- Подарок из Греции, - чеканно положила она колено на колено в черных просвечивающих колготках, - летала по личному приглашению владельца несметных оливковых плантаций.

- Юлька, - посмотрел ей в глаза Ваня, - тебе не восемнадцать лет, и даже не тридцать, тебе, по-моему, лет триста!

- Любишь ты все-таки меня, - погрозила пальцем Юлька.

Большие темные девичьи очи словно остановились, замерли в очаровании, наполняясь теплой ласковой влагой, волглостью. Мужчина физически ощутил внезапно приросшие сильные крылья за спиной.

- Ты, - обожающий женский голос отправлял его в высокий полет, - удивительный…

культура искусство литература проза рассказ Юля, Батыр
Твитнуть
Facebook Share
Серф
Отправить жалобу
ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА