К Элизе.
Днём она работала поваром в маленькой забегаловке. Обычно в такие места приходят, либо те, кому не готовят их заботливые жены обед на работу, либо те которым готовить что-то дома просто лень. Если и забегает какая-нибудь особа женского пола, то она закажет кофе или сок. Ах, да! Или может быть сэндвич, поковыряет его, откусит один кусочек и на этом всё заканчивается.
Элиза, так зовут нашу прекрасную, кроткую повариху, за всеми событиями наблюдала из своего круглого окошка-иллюминатора. Выйти она не могла, потому что была очень занята. Маленького роста, с внешностью симпатичной мышки, она являлась обладательницей целой копны кучерявых волос, цвета соломы. И когда не покрывала свою голову поварским колпаком, заставляла шеи мужчин разворачиваться на 360 градус.
А вечером она преображалась. Главной её страстью и любовью была виолончель. Каждый день кроме выходных она приходила в ночной кабак в подвальном помещении жилого дома, под названием «Луи» и исполняла соло на виолончели. Зрители роняли слёзы в стаканы с коньяком и виски, и уходили окрылённые надеждой в виде маленькой кучерявой виолончелистки.
Так проходил день за днём. Но однажды случилось одно обстоятельство, которое полностью поменяло жизнь Элизе.
Как всегда она стояла у плиты, аккуратно помешивая лопаткой соус к макаронам. Мурлыкала себе под нос песню, и летала где-то в своих фантазиях. Тут дверь распахнулась. Да так, что слетела с одной петли, и повисла дверным трупом на второй. Элиза от испуга, уронила лопаточку, хотела поднять её задела сковородку. Всплеснула руками, снова опустилась, что бы всё-таки поднять её. Когда она выпрямилась, перед её лицом возник субъект. Обладатель пронзительных чёрных глаз, которые хаотично бегали в разные стороны, как испуганные зайцы, теперь смотрели ей, казалось, прям в самую душу. Колпак спал с головы нашей прекрасной скромницы, волосы разлетелись по плечам, как вспененные волны.
У него был нож. Он занёс руку, и казалось, что вот и всё конец. Но наперекор всем законам жанра он отрезал прядь волос Элизы, поднёс их к лицу и сделал глубокий вдох. Потом он ещё раз взглянул ей прямо в глаза, резко ушёл вправо и выскочил в маленькое окошко, унося сердце и душу кучерявой красотки.
Элиза застыла, как изваяние. На кухню ворвались директор с полицейским и принялись трясти её за плечи, тщетно пытаясь вытянуть их неё хоть слово. Она указала пальцем на окно. Опытный полицейский отследил траекторию полёта её перста, махнул директору дубинкой, призывая следовать за ним.
Одна на кухне со своими мыслями и разлитым соусом по всему полу, вспомнила, что ей как нормальному человеку всё таки надо дышать. Очнулась, моргнула и принялась за уборку. И с этого момента вся её скромная и уютная жизнь кончилась. Извечный спутник всех людей по всему миру, под названием «любовь», охватила её душу и понесла, как лёгкий парусник на встречу открытому морскому простору событий и приключений.
На следующее утро она с жадностью читала газету за завтраком. Искала упоминания о вчерашнем происшествии. Нашла! В городских хрониках. Бегло прочитала глазами начало: преступник, увидев, что в кафе нет посетителей, угрожал бармену ножом, требуя вечернюю выручку. Директор из своего кабинета увидел нападение, и вскоре вызвал полицию. И самое главное, что невероятно обрадовало участницу событий, так это то, что преступник скрылся в тёмных переулках, и его так и не нашли. Она вспорхнула со стула, и полетела на работу. Любой бы другой человек испугался, что столь опасный тип шатается по городу, но не Элиза. Для неё это была радостная новость.
Целый день она готовила на полном автопилоте. Слушала стук своего влюблённого сердца, и стук молотка мастера, который пришёл чинить дверь.
И вот настал долгожданный вечер. Элиза повесила свой фартук, сняла поварской колпак, зашла в туалет и переоделась в голубое платье на тонких бретельках, не слишком короткое, оно подчёркивало её стройную фигуру, не вызывая, при этом, похотливых взглядов. Она попрощалась со всем персоналом. Веселыё бармен Марк как всегда подмигнул ей, немолодая но всё еще красивая официантка Джуд послала ей воздушный поцелуй, а директор мистер Роджерс стоял покачивая головой в стороны и цокал языком, вспоминая о минувшей юности. Элиза шла на свидание с «Луи». Сегодня она будет играть балладу о любви.
Когда пришёл её момент выходить на сцену, она взяла красную, как бархат розу из стакана, надломала, и вдела в волосы. Вышла в тёмный зал. Лишь только один прожектор освещал на сцене стул и виолончель. Зал ей было не видно, она услышала скромную волну восхищённых вздохов и перешопот женских голосов. Она прошагала к стулу, тихонечко постукивая каблучками. Кто-то из зала не выдержал и захлопал. Его никто не поддержали, все затаили дыхание. Элиза села, обвела зал глазами, взяла смычок в руки. В этот момент в голове пронеслись все вчерашние события. Она не помнила, как начала играть. Но когда наконец силы иссякли она очнулась. Хлопать стали не сразу, все замерли.
Спустя минуты две, бурные овации перешли в феерию, состоящую из свиста, криков изумления, и восторга. Элиза покраснела как роза в волосах от неожиданности. Из тёмного зала к ней кто-то шёл. Это был он! Она встала и пошатнулась, удержалась за гриф, и не сдержала улыбки. Потом он сказал:
- Прошу Вас, подарите мне свою розу! О прекрасная муза!
Она не спеша вынула цветок из волос и бросила ему в руки. Он словил с ловкостью кошки, одной рукой. Вставил её в карман пиджака и сел за столик возле сцены.
Весь вечер Элиза играла только для него, и только для него. Она рассказывала о своей жизни с помощью музыки. А он то слегка приподнимался со стула, то положив голову на руку грустно смотрел в её глаза. То смеялся, то скромно улыбался. Он понимал всё, о чём она хотела ему сказать. Казалось, они были одни в целом мире, посреди галактик, далёких звёзд и планет.
Дело дошло до того, что все посетители покинули пределы «Луи». Бармен протирал уныло бокалы. А они никак не могли наговориться.
Прекрасная виолончелистка закончила игру. Нежно, словно ребёнка уложила виолончель в чехол. В тот же самый момент элегантный джентльмен встал возле сцены и галантно подал ей руку. Она положила свою маленькую руку в его руку, спрыгнула со сцены и они удалились к выходу, не отрывая глаз друг от друга. Бармен проследил за ними глазами, улыбнулся хитро и покачал головой. Словно говоря: «Да…И такое бывает…»
На следующий день Элиза порхала по кухне, пела и танцевала от кастрюле к кастрюле. А посетители жевали с удвоенным рвением, поскольку завтрак был великолепнее, чем обычно.
В «Луи» после вчерашнего выступления обворожительной виолончелистки, явно прибавилось народу. После выступления они вдвоём скакали по лужам, купались под водостоками, подставляли лица под капли дождя. Они подарили зонтик, бежавшей мимо женщине. Она рассыпалась в благодарностях, но её уже никто не слушал. Стояли долго под желтым фонарём в парке и целовались, отдаваясь друг другу всецело.
Так продолжалось целую неделю. Элиза была счастлива. Она не спрашивала его, чем он занимается, и что делает, в её отсутствие. Ей было всё равно. Она любила его самой настоящей, искренней любовью, не требующей каких-либо обязательных церемоний, к которым так привыкли все люди.
Но однажды вечером он не пришёл в «Луи». Элиза кое-как отыграла положенное время, вытягивая из себя ноту за нотой.
После выступления она вышла на улицу и отправила нехотя свои ноги по направлению к дому. В воздухе пахло дождём. Грозные тучи закрыли луну. На душе у Элизы было не спокойно. Она стрельнула сигарету у бармена, и пыхтела ей в разные стороны.
А в тот самый момент когда Элиза шла домой её возлюбленный, узнав, что в город приехал бродячий цирк.
С первого же дня на представление пришло столько народу, что артисты в спешке мастерили дополнительные табуреты. И он решил, что сегодня директор положит в свой сейф кругленькую сумму денег, которая должна оказаться в его карманах.
Артисты цирка не ожидали, что произведут такой фурор. Решили отметить, как положено и закатили пирушку.
Напились все. Вином поили даже льва. По итогу все заснули там же где и пили. И это как раз было на руку нашему бесславному герою. Он дождался, пока в цирке всё затихнет, и прокрался в вагончик директора, который он заприметил ещё днём. С самого детства он знал, как открыть любой замок, и сломать код на любом сейфе. Поэтому повозившись минут пятнадцать с замком он наконец открыл цирковой сейф.
Аккуратно сложенные стопочки лежали на полках, как горячие пирожки. Он достал чёрный мешочек из кармана и принялся складывать всё, содержимое. Но тут резко отдёрнул руку, и уставился на свою пострадавшею конечность. На руке проступили две кровавые точки, а из сейфа выползла тёмная лента. Упала на пол и уползла в темноту. Он испугался, завязал мешок с деньгами. Ожидал он самого худшего, но ничего не происходило. Он чувствовал себя так же, как и раньше. Собравшись с духом, выскочил из вагончика. Ноги сами вели его к любимой. Мысли его сбились в кучу. Он бежал, бежал, сломя голову, как будто сама смерть наступала ему на пятки. И даже не заметил, как оказался возле её двери, наконец, решил отдышаться. Но когда остановился, голова его закружилась, так что ему ничего не оставалось, кроме как присесть. Он сполз по стене, и присел, достал из пачки сигарету. Хотел подкурить, но все спички рассыпались по полу. Мешок с деньгами валялся, словно бездомный пёс, у него в ногах. Его начало знобить, бросало то в жар то в холод. Захотелось спать… «Всего лишь на пять минут…» подумал, и закрыл глаза. Закрыл их на всегда. И тому причиной была змея, укус который имеет смертельные последствия, но не сразу. Преступнику, как раз хватило времени добежать до заветной цели. Крайт бунгарух кандидус, напишут в утренних газетных хрониках. А пока, бездыханный, белый труп с сигаретой в зубах. Он так и не успел её выкурить…
Элиза взбежала на второй этаж по лестнице стрелой. Она думала, что раз он не пришёл в «Луи», значит придёт, обязательно придёт к ней домой. Да она не ошиблась, он ждал. Сначала обрадовалась, а потом сердце её разорвалось на мелкие кусочки, когда обняв его она почувствовала холод тела. Он обмяк в её руках и упал на пол. Громкий душераздирающий крик огласил весь дом. Когда приехала скорая помощь и хранители правопорядка, перед ними предстала печальная картина: красивая девушка сидела на полу, положив голову мёртвого парня к себе на колени. Она покачивалась из стороны в сторону, как будто укачивала младенца в колыбели. Вокруг стояли перепуганные соседи, они боялись подойти к безумной. А она молчала. С ней пытались поговорить, но безполезно. Элизы не было, её душа улетела за ним, за любимым. Люди в белых халатах вяли её под руки, она не сопротивлялась…
Её привезли в больницу, отвели в палату, переодели в белую пижаму и положили на кровать. Она, словно кукла делала всё, что ей прикажут. Ни печали, ни уж тем более радости, ничего пустая оболочка. Безумие, в её глазах!
Целых два дня Элиза молчала, не ела, не вставала. Ниразу она не закрыла глаза. На третий день санитарка услышала от неё первые слова: «Принесите мне виолончель…» Через несколько часов она получила то, что хотела. Элиза села на стул, погладила гриф, погладила струны, взяла в руки смычок. И попросила оставить её одну. Только санитар остался за дверью сел на стул, и принялся усердно караулить. Через пять минут он заснул. Целый час Элиза играла. Потом встала, положила виолончель на кровать и накрыла её простынкой. Сама же села в угол комнаты взяла смычок и полоснула сначала по одной руке, а потом по второй. Потекла густая тёмная кровь. Больная легла на пол, вытянула руки вдоль тела и закрыла глаза. Когда все опомнились, уже было поздно. Элиза лежала в луже своей крови, бездыханная, с улыбкой на лице. Вот теперь она полностью была с ним, как и хотела.
