Если бы моя племянница не училась в Институте дружбы народов имени Патриса Лумумбы и не жила в общежитии на улице Миклухо-Маклая, а я ее там не навещала раз в год, я бы никогда не увидела журнал "Латинская Америка". И случайно не прочитала эссе какого-то колумбийского журналиста Маркеса (имя знаменитого писателя я узнала довольно поздно, как и его книги), который приезжал в нашу страну в 1957 году на Всемирный фестиваль молодежи и студентов.
.
Путевые заметки, очерк, эссе, неважно, как точно это определить по жанру, имело привлекательный заголовок – "СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы!" Честно сказать, я не знала, что такое реклама, не считать же таковой плакаты по всему городу: «Водка – враг, сберкасса – друг» и кумачовые растяжки «Партия наш рулевой». Как рекламировать отсутствие? И кока-колу я видела только на картинке, как какой-то зловредный напиток. И где находится эта самая Колумбия, понятия не имела – где Ташкент, а где Богота? И мало кто тогда знал, на каком языке там разговаривают? На испанском? Португальском?
.
Простите, простите невежество юных дней, которое со временем приобрело еще большие масштабы, ну, например, размером с Латинскую Америку, если рассуждать в километрах. А если в исторических параметрах, тут вообще голова кругом – Колумбия осталась на карте, а СССР нет.
.
Была огромная империя и раздробилась на отдельные княжества – государства с разными языками и наречиями. И люди забыли свое советское происхождение. Все изменилось с тех пор. Но остался замечательный текст умного мыслителя, талантливого наблюдателя, веселого человека, рассказавший советскому читателю о нем самом и его стране. Прозвучавший, как откровение, правда, через много лет. Между строк (да и не только) читается все: удивление – другой мир, другие люди, размышление – о нравах, эпохе, Сталине, печаль – от увиденного социалистического строя, запертого в зоне своей великой страны, и мягкий юмор – без злорадства и превосходства автора, знающего иную цивилизацию и ее истинные ценности.
.
Но масштаб СССР им был оценен с самого начала. "У меня профессиональный интерес к людям, и думаю, нигде не встретишь людей более интересных, чем в Советском Союзе. Какой-то парень из Мурманска, быть может, целый год, копивший деньги на пятидневный проезд в поезде, остановил нас на улице и спросил: «Do you speak English?». Больше он не знал по-английски ни слова".
.
Я тогда смеялась, смеюсь и сейчас, вновь читая эти строки:
.
"Толпа не выказывала признаков утомления. Когда поезд тронулся, мы обнаружили, что на рубашках не хватает пуговиц, и было непросто войти в купе, заваленное цветами, которые бросали через окно. Казалось, мы попали в гости к сумасшедшему народу – даже в энтузиазме и щедрости он терял чувство меры. Я познакомился с немецким делегатом, который похвалил русский велосипед, увиденный на одной из станций. Велосипеды очень редки и дороги в Советском Союзе. Девушка, хозяйка велосипеда, сказала немцу, что дарит его ему. Он отказался. Когда поезд тронулся, девушка с помощью добровольных помощников забросила велосипед в вагон и нечаянно разбила делегату голову. В Москве можно было наблюдать картину, ставшую привычной на фестивале: немец с перевязанной головой, разъезжающий по городу на велосипеде. Надо было проявлять сдержанность, чтобы русские с их упорным желанием одарить нас чем-нибудь сами не остались ни с чем. Они дарили все. Вещи ценные и вещи негодные. В украинской деревне какая-то старушка протиснулась сквозь толпу и преподнесла мне обломок гребенки. Все были охвачены желанием дарить просто из желания дарить.
.
Если кто-нибудь в Москве останавливался купить мороженое, то вынужден был съесть двадцать порций и вдобавок еще печенье и конфеты. В общественном заведении невозможно было самому оплатить счет – он был уже оплачен соседями по столу. Однажды вечером какой-то человек остановил Франко, пожал ему руку, и у него в ладони оказалась ценная монета царского времени; неизвестный даже не остановился, чтобы выслушать слова благодарности. В толпе у входа в театр какая-то девушка, которую мы ни разу больше не видели, сунула делегату в карман рубашки двадцатирублевую бумажку. Я не думаю, что эта чрезмерная и всеобщая щедрость была следствием приказа властей, желавших поразить делегатов. Но даже если это невероятное предположение верно, все равно Советское правительство может гордиться дисциплиной и преданностью своего народа.
.
Мы спрашивали многих мужчин, можно ли им иметь любовницу. Ответ был единодушен: «Можно, но при условии, чтобы об этом никто не знал». Супружеская измена – тяжкая и важная причина для развода. «Ему ничего не будет, – говорил нам один столяр, – но товарищи смотрят с презрением на человека, у которого есть возлюбленная»".
.
Все! Цитировать больше не буду. Я только хотела, чтобы вы, зная все произведения Маркеса, не пропустили этого малоизвестного репортажа. Он не нуждается в моих комментариях, только в представлении и напоминании, что когда-то была страна удивительных людей, мечтающих о мировом счастье.
.
Осень патриарха не узнает зимы. Счастье, что он был в нашей жизни и останется надолго. До тех пор, пока живущие на всех континентах, впервые открыв книгу, не прочтут: "Много лет спустя, перед самым расстрелом, полковник Аурелиано Буэндия припомнит тот далекий день, когда отец повел его поглядеть на лед". И заплачут о невозвратном.
