Напомню, что в конце прошлого столетия задумал я книгу под названием «Главная мысль». Она должна была рассказать о главных событиях, обо всех заметных персонажах уходящего времени, о главных мыслях, которыми обогатили человечество русские за последние сто лет. Я разослал письма самым выдающимся, на собственный мой взгляд, русским людям, которые родились, выросли и оформились в личность в двадцатом столетии, чья суть и взгляды были сформированы событиями и буреломами уходящего времени, и попросил их принять участие в означенном замысле. Самым удивительным оказалось то, что многие откликнулись. И среди них был великий русский учёный Жорес Алфёров. Он, как раз к этому времени продемонстрировал имеющееся в 2000-х годах социальное расслоение российского общества следующим оригинальням способом, взяв по случаю в руки бокал с вином он сказал так: «Содержимое его принадлежит — увы! — всего-навсего десяти процентам населения. А ножка, на которой держится бокал, — это остальное население». Примерно тогда же, обсуждая с корреспондентом газеты "АиФ" проблемы современной российской науки, заметил: «Отставание в науке — не следствие какой-либо слабости русских учёных или проявления национальной черты, а результат дурацкого реформирования страны». Эти слова и теперь актуальны, как и то, что он ответил тогда на мой вопрос о главной мысли, с которой он встречает новый век. Это ещё одна составная часть моей книги, которая, как это понятно, никогда не будет окончена. Потому что необъятно число тех, кто может написать её лучшие страницы. И в этом есть свой оптимизм…
Евгений ГУСЛЯРОВ,
Член Союза писателей России
Жорес АЛФЕРОВ
академик, лауреат Нобелевской премии
Взять от науки пользу — наша задача
Ушедший век — это век социальных потрясений, революций, трагических событий в нашей стране. Лимит революций и тяжелейших войн мы перевыполнили... И, тем не менее, XX век можно назвать веком физики, и в этом я ощущаю большую долю оптимизма. На рубеже XIX и XX столетий были заложены первые идеи квантовой физики. Крупнейшие достижения науки минувшего столетия связаны с могучим инструментом познания окружающего мира, которым стала квантовая физика. Мне поэтому чрезвычайно радостно, что в создание этой науки внесли огромный вклад ученые России. Квантовая физика без работ Ландау, Френкеля, Зельдовича, Басова, Прохорова и многих других наших соотечественников просто немыслима... Наука по своей сути интернациональна, и вклад наших учёных в мировую науку огромен. В Советском Союзе были определённые приоритеты. При всех сложностях и противоречиях прошлого наука, тем не менее, развивалась широким фронтом, мы работали практически во всех областях — так же, как и в США, был «непрерывный фронт». И у нас было то базовое финансирование, которое позволяло решать проблемы и заниматься наукой, причём развитие диктовалось внутренней логикой, а не влиянием «со стороны», то есть какими-то коммерческими интересами. Для развития науки это очень важно... Но даже не низкое финансирование сегодня самая большая беда естественной и технической российской науки. Самая большая беда — невостребованность научных результатов отечественной экономикой и обществом. Вот это есть главное. Наука оказалась в нашей стране ненужной. А если она была бы нужна, то и деньги, разумеется, нашлись бы. И ещё — сегодняшнее положение науки диктуется не её состоянием, оно отражает политическое состояние страны и общества. Я не хочу обсуждать очевидное. Все эти экономические кризисы не могли не сказаться на науке. Пожалуй, слово «катастрофа» относится и к ней. Сейчас мы вступаем в постиндустриальное, то есть информационное общество. Это стало возможным лишь после открытия транзисторов и лазеров. Они не только способствовали развитию самых разных областей человеческой деятельности в тяжёлой и легкой промышленности, в медицине, но и вызвали революцию в информационных технологиях, без которых прогресс и цивилизация уже немыслим. Мне повезло, что после окончания факультета электронной техники Ленинградского электротехнического института я попал в Физико-технический институт имени А. Ф. Иоффе в лабораторию Тучкевича и мне, младшему научному сотруднику, доверили принимать участие в разработке первых отечественных транзисторов и силовых германиевых приборов. Сейчас люди, исходя из реалий времени, стали прагматичны и боятся рисковать. Я вырос на принципах, когда главное — «наше», а потом уже «моё» и был одержим идеей, чтобы сделать что-то полезное для страны, забывая о своих потребностях. Настоящий патриот-учёный думает о том, как наука освобождает человечество, а не о собственной прибыли. А сегодня у большинства людей на первом месте «моё». Они не думают о развитии страны, а пекутся лишь о своём благополучии. А мы должны думать не только о себе, а и о своей стране. Когда в стране будет хорошо, то будет хорошо и каждому лично.
Многих удивляет, что я именую себя атеистом. Хотя я не отрицаю полностью роли церкви, мы можем быть с нею союзниками в борьбе за высокую нравственность, за объединение православного мира. Я не раз говорил, что мне нравится высказывание известного физика Нильса Бора о вере в Бога. Так вот, он сказал, что является атеистом и в Бога научный работник верить не может, но с возрастом начинаешь думать о том, что что-то где-то там есть.
Люди часто используют открытия учёных не на пользу, а во вред. Но учёные не несут за это ответственности, потому что политические решения принимают не они. Не Ферми и не Оппенгеймер принимали решение о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, а президент США Трумэн. Учёные создают возможность для развития, скажу более широко: учёные создают будущее человечества. Есть три области деятельности, которым, на мой взгляд, нужно отдавать всё. На первое место я поставил бы медицину и здравоохранение. Затем — образование. И, наконец, наука.
