di Sergio Albertini
Искусство кропотливого исследования персонажей
Заметная фигура в оперном театре, Ильдебрандо Д’Арканджело привлек внимание публики всего мира благодаря великолепным вокальным данным, опирающимся на первоклассную технику. Достоинства музыканта сочетаются с артистическим темпераментом, что в немалой степени поддержано красивым телосложением и элегантной фигурой. Он может раскрывать разнообразные характеры, наделяя их качествами современными и яркими. От Моцарта к Верди, не исключая и французский репертуар, Ильдебрандо Д’Арканджело всегда производит впечатление своим исполнением. И вот в Льеже его ожидает произведение французского автора: «Осуждение Фауста» Берлиоза.
В январе- феврале этого года Вас ожидают два Мефистофеля: Гуно - «Фауст» и Берлиоза -«Осуждение Фауста». Как бы Вы охарактеризовали каждого из них с вокальной и драматической стороны?
С вокальной стороны Мефисто Гуно требует исполнения более темного, басового, в то время как в «Осуждении» вокально он более баритональный. В Фаусте, к примеру, есть страницы, где Мефистофель должен петь голосом, очень темным и мрачным, цвета мрака и ада, чтобы позволить слушателю полностью войти в атмосферу зла.
С точки зрения драматургии я воспринимаю эти два персонажа элегантными в своем коварстве. Могу найти некоторые отличия в их характерах: в Осуждении Мефистофель имеет возможность быть человеком в большей степени: развлекающимся и ироничным, - в то время как у Гуно я должен не только вокально, но и сценически передать воплощенные в его характере ужас и загадку, которые и превращают его в подлинного ангела зла в нашем воображении.
Как Вы знаете, «Осуждение Фауста» создавалось не для сцены - это произошло более, чем через сто лет. Считается, что есть возможность такого преображения произведения Берлиоза и весомые мотивы, чтобы быть поставленным как театральная опера со всеми эффектами. Как Вам кажется?
В Льеже я впервые буду делать это на сцене (до сих пор я исполнял это в форме концерта), следовательно, смогу полнее ответить по завершении этой работы. Естественно, опираясь на красоту и гениальность музыки и либретто, каждый слушатель имеет возможность создавать собственный зрительный образ, как во время чтения захватывающего романа, когда мы переносимся в мир, созданный собственной фантазией.
В Вашей карьере партии баса чередуются с партиями баса-баритона, если не баритона, как Эскамильо в Кармен; вы хотели бы следовать примеру других басов, как, скажем, Руджеро Раймонди, который будет режиссером постановки Берлиоза, или, все же предпочли бы партии, собственно баритональные?
Я считаю себя басом кантабиле, с диапазоном, который может позволить мне исполнение даже исключительно баритональное. А партии, которые не имеют четко выраженного определения, как тот же Эскамильо, могут исполняться как баритонами, так и басами.
В Вашем репертуаре опера комическая чередуется c оперой seria, когда мы видим Вас в роли Банко, а потом - Дона Паскуале. Находите ли Вы легкими переходы между персонажами, настолько разными?
Певец, как и актер, должен иметь возможность перехода между разнообразными персонажами: от комических к драматическим, потом к гротеску и так далее… На данный момент я предпочитаю оставаться «серьезным», чтобы попытаться найти некую новую идентичность, более зрелую… Не исключая, впрочем, возможность петь еще и такие партии, как Дон Паскуале, потому что меня привлекает и комическое настроение, как у него. В жизни есть забавные моменты, значит, нужно уметь смеяться!
Психологически, какие из них Вам наиболее близки?
Отчасти, думаю, что я уже ответил в предыдущем вопросе.
Я восхищен и заворожен такими партиями, как Мефистофель, потому что у персонажей, подобных ему, элегантность и стиль, как вокальный, так и сценический, позволяют мне открывать глубины моей души и даже немного входить в сознание тех, кто меня слушает, встряхнув и побудив к дискуссии.
В Вашем списке абсолютного баса встречаем Моцарта, Верди, Доницетти, Россини. Есть ли секрет, чтобы пытаться решить вокальные задачи, столь различные.
На самом деле, это не просто, но все возможно с соответствующей подготовкой и глубоким знанием собственного голоса и всех тех ограничений и преимуществ, которыми обладает каждый певец. Очень важно отслеживать свой календарь как можно лучше, чтобы не было близких по времени существенных вокальных и стилевых изменений. Впрочем, порой одна роль, диаметрально противоположная другой, может стать мостом к ней: Ассур требует эластичности и динамики, которые позволяют перейти полностью к стилю Верди, невзирая на то, что они совершенно различны.
Есть ли автор, с которым Вам хотелось бы идентифицировать себя, позиционируя, скажем, как басс Верди или исполнитель Россини... Или Вы находите, что чрезмерная специализация – это ошибка или ограничение?
Думаю, чрезмерная специализация – это ошибка, потому что означала бы некие ограничения, которых я не люблю ставить перед собой. Найти себя максимально в каждом авторе и пробовать определиться в нем - позволяет расширить и сделать более зрелым мой артистический опыт и всегда оставаться в постоянном поиске нового в рамках противоположных ролей.
В каких партиях, которые Вы еще не делали, Вам хотелось бы дебютировать?
Чтобы завершить цикл «Дьяволов», мне хотелось бы встретить Бертрама в “Роберте-Дьяволе” Мейербера.
В таких случаях выбор диктуется очарованием персонажа, вокальными причинами или интересом к предложенной постановке?
Как я говорил, мне хотелось бы закрыть эту тему с ее тысячами граней. Дьявол - ангел, упавший с небес, фигура, привлекающая и пугающая одновременно, - всегда очаровывал меня вокальными представлениями таких разных авторов, как Берлиоз, Гуно, Бойто и, соответственно, Мейербер.
Куда идет, как Вам кажется, оперный театр в Италии и за рубежом?
Ситуация критическая, и мы это знаем. Самое главное – иметь возможность всегда поддерживать достойный уровень, чтобы не разочаровывать ожидания многих страстных меломанов в Италии и в Европе. К сожалению, у меня нет волшебной палочки, с помощью которой лишь одним движением я мог бы решить судьбы всего культурного мира, не разделяя оперу, театр, музыку и искусство в целом. Как сказал кто-то: «Красота спасет мир». И наш долг защищать и сохранять ее.
Photo: © Lorraine Wauters Opéra Royal de Wallonie-Liège
Перевод О. Добренкова
