Московский осенний холодный вечер. Строчки из «Тёмных аллей» вертятся в голове... Женщины, вино, поезда, гостиницы и вокзалы, проститутки, случайные знакомые, ошибки молодости, фантазии старости – это секс или эротика? Или может... поэзия любви? Если да, то в чём именно поэзия? А мест для парковки нет... Старое здание Мастерской Петра Фоменко, фонари и козырёк, маленькая дверь... И я иду на премьеру за ответом на вопрос, серьёзнее которого не бывает: в чём тайна Бунина?.. В чём очарование его рассказов о любви? Или нет никакого очарования, всё это – миф? Плод возбуждённого воображения?
Дать ответ на этот вопрос непросто, дорогой читатель: сколько бы ты ни думал об этом, никакими умозаключениями ты эту тайну не постигнешь, а можешь только «ловить» в душе драгоценное ощущение соприкосновения с прекрасным, перечитывая страницы любимой книги, но ни памяти, ни анализу это ощущение не подвластно. Я держу в руках программку, «Последние свидания», так назвали режиссёр Юрий Титов и руководитель постановки Евгений Каменькович свой спектакль. Свет выхватывает девушку из темноты зрительного зала. «Помнишь это место? Тут я тебя в первый раз поцеловала. Поцелуй меня тут в последний раз...»
Наверное, каждый мужчина мечтал когда-нибудь о том, чтобы в его жизни была женщина-товарищ. Это женщина, с которой он мог бы разделить постель, но которая не требовала бы от него ничего и с весёлой неравнодушной улыбкой прямо в этой же постели выслушивала бы его рассказы о романтических (и не очень) приключениях с другими женщинами, на утро бы без вести растворялась в воздухе, и являлась бы снова, когда он снова пожелал бы её приласкать. И наверное, многие мужчины встречали таких «товарищей», и эти женщины входили в их жизнь и рано или поздно тащили под венец – таков удел женской любви, она всегда хочет под венец. Роскошные кудри актрисы Ирины Горбачёвой отчаянно и с мальчишеской удалью падают на прекрасное лицо её героини Генрих. Высокая, статная, с красивым голосом – она как бы ровня мужчине, она стоически выдерживает его обидные удары, и о её страдании скажет только иногда поджатая нижняя губка. Но женственность её имеет непобедимую силу, даёт ей полную власть над мужчиной, и если она уйдёт из его жизни навсегда – она оставит его бесконечно несчастным.
Наверное, бывает и такое в жизни мужчины: он ищет того, что называется «секс без обязательств», а встречает девушку, к которой у него возникнет сильное чувство, он опознаёт в этом чувстве любовь, томится – а тут подворачивается как раз то, что он искал – «любовь без романтики» – и он (не с лёгкостью, нет, дорогой читатель, это стоит ему огромных страданий!) променивает эту свою «большую» чистую любовь на сиюминутную близость с другой женщиной. И теряет и любовь, и возможность быть счастливым. Героиня, созданная Натальей Мартыновой – это такая «классическая жена», есть в её суетливости и внешней погружённости в обычные дела что-то даже от образа старой девы, но именно эта женщина рождает в душе мужчины самые глубокие чувства, ровно противоположные тем, что он испытывал с другими, и именно такая женщина будет ему неистово мстить, на границе абсурдного, уничтожая, разрушая до основания и свою жизнь, и его.
И такое, наверное, бывает, что мужчина откликается на «зов природы» и снимает проститутку, приставшую к нему на улице, а потом, насладившись её телом, начинает понимать, что она ему дорога, что он жалеет её и хочет о ней заботиться. «Ну, скорей... Не могу...» – почти сквозь зубы произнесёт герой артиста Владимира Свирского, в диком голодном возбуждении желая овладеть телом маленькой девчонки, за любовь которой он готов заплатить. И уже какой-то смешной час спустя он подойдет к ней с подносом, на котором принесёт ей фрукты и бутылку мадеры и с нежностью скажет: «Давай ужинать. Никуда я тебя не пущу до утра». И не пустит, может быть, и во всю жизнь.
А ещё бывают женщины-ангелы в жизни мужчины. Удивительно, но эти ангелы часто воплощают самые необычные эротические фантазии. Они обязательно фантастически сексуальны, идеально сложены, они – это слово «любовь» в самом его прямом смысле. Но они обязательно религиозны. И это даёт чувству мужчины особенный возвышенный смысл, который вместе с тем и глубоко порочен. Желание обладать такой женщиной – это только естественное желание, но при этом это почти богохульство, мужчина чувствует это всегда довольно отчётливо – что не мешает ему однако упиваться своей страстью. И узнай он об этой женщине, что она, положим, живет «плохо», с «дурным человеком» – он тут же кинется спасать её, защищать, а потом пожалеет об этом. Много беспечной горечи вложит в свои слова артист Дмитрий Захаров: «А зачем, позвольте спросить, я вмешивался! Не всё ли равно, чем и как счастлив человек! Последствия? Да ведь всё равно они всегда существуют: ведь ото всего остаются в душе жестокие следы, то есть воспоминания, которые особенно жестоки, мучительны, если вспоминается что-нибудь счастливое...» Только скажет он это в том числе и о своем восторге, пережитом в порочной любви к женщине-ангелу...
Эти четыре мужские истории переплетаются, вытекают одна из другой, дополняют друг друга, обнаруживают едва заметные общие черты... И рождают спектакль. Главную мысль Бунина его создатели наиболее наглядно проследили в рассказе «Натали». Героиня этого рассказа произносит две фразы, являющиеся ключевыми для понимания темы «Тёмных аллей». Первая из них: «Я в одном убеждена: в страшном различии первой любви юноши и девушки». Слово-то какое выбрано, «страшном»... Но Бунин далёк от такого однозначного понимания. Сначала он, описывая во всех деталях ощущения женщины и мужчины во время влюблённости, воссоздаёт в нашей голове распространённое суждение: что первая любовь юноши продиктована исключительно желанием приобрести сексуальный опыт, в то время как для девушки первая любовь – это всегда любовь «до гроба», но Бунин не был бы Буниным – если бы он не пересказывал нам это суждение лишь затем, чтобы немедленно его разрушить. Нет, его герои, ищущие физической любви – никогда к этой физической любви не стремятся в душе. Их любовь всегда окутана поэтическими переживаниями, наполнена космическими связями с каким-то вселенским, глобальным пониманием счастья. Они тонко чувствуют поэзию жизни, это натуры, для которых открыт максимальный диапазон эмоций – от самой низкой пошлости до самого вдохновенного восторга. И потому они очень глубоко переживают собственное счастье и несчастье. Режиссёры спектакля решают это потрясающе с помощью музыки. Шум ливня. Гром и молнии. Артист Амбарцум Кабанян, с его «грузинской» красотой, невероятно точен в той палитре эмоций, которые переживает герой Бунина: сначала флирт – потом игра в любовь – потом истинное чувство – и тут же падение в страсть, которую, однако, он ощущал уже иначе как любовь к единственной женщине, он эту женщину в душе никогда не предавал. В этом трагизм Бунина. Душа его героя уже познала прелесть настоящего чувства – а тело при этом осталось прежним. Мечущаяся из угла в угол сцены фигура Кабаняна – любовь и вдохновение, страсть и восторг, чистота мыслей побуждений – и банальный, животный секс. Это у Бунина и в спектакле рядом. Рядом горящая страстью красная рубашка героя Мещерского – с белоснежным строгим платьем Натали. Сальные волосы пьяных собеседников, нечистоплотность гостиниц, тесное пространство и шум поездов – рядом с зеленью лужаек, игрой в бадминтон, с простором и воздухом аллей.
Вторая ключевая фраза спектакля, произнесённая Натали: «Разве бывает несчастная любовь? Разве самая скорбная в мире музыка не даёт счастья?» До сих пор наш разговор был о мужчине, читатель. О том как он бывает низок, но и о том, на какие он при этом способен широкие движения души. А здесь речь уже о женщине. О том, как глубоко она чувствует и понимает любовь, сколько в женской любви преданности, самоотверженности, как она полна, богата чувством... Как в холодной постели – и с незнакомцем, и с другом, и с нелюбимым мужем – умеет она всё-таки хранить в душе то самое дорогое и сокровенное, что называет про себя нежно «любовь» – к единственному в её жизни мужчине. Она прислушивается к этому чувству как к звукам грустной музыки, находя в ней не сладкое утешение, нет – но счастье в самой способности любить так – не пустое это сравнение с музыкой – и с годами она научится слушать эту музыку «про себя»...
«Все умерли – позитив!» – сказал, широко улыбаясь, один из зрителей на выходе из зала. Пожалуй, это очень точная фраза, хотя произнесена она, конечно, с иронией. «Все умерли» – грубо говоря, да, так и есть. Но и «позитив» спектакля отрицать нельзя. Свет, который он несёт – в чётком понимании того, что каждый отвечает за свои ошибки. Бесконечно жаль героев Бунина, гибнущих в сущности из-за пустяков и глупостей – ими же совершённых. Чтобы за ошибки не нужно было бы дорого платить, нужно учиться их не совершать. Не предавать любовь, не разменивать её на мелочи. Ценить её, бороться за неё, не сдаваться. Не уставать. По-моему, рождение этого трудного вывода в душе стало возможным потому, что те, кто этот спектакль сделал – глубоко пережили взлёты и падения героев Бунина, и им стало доступно это идущее ещё от Достоевского – «через страдание к свету». Через раскаяние – к очищению. К освобождению от грехов – и к счастью, непременно к счастью.
