И "СОЛНЕЧНЫЕ МАЛЬЧИКИ" В ГЛАЗАХ.
Премьера - "Солнечные мальчики". Дом Балтрушайтиса. Поварская. Намоленное место. Еще Иван Алексеевич Бунин по соседству. Татьяна Стрельбицкая представила публике свой спектакль. Мало ли в Москве премьер? Давно ли вздрагивала Москва? Случилось! Рождается театр, на глазах - вздрагивает Москва. Что это? Пьеро Паоло. С 2013-го года творчество художника-Стрельбицкой наполняется темой Пазолини, как гематома - кровью - из картины в картину перекачивают сюжеты. Образы заполняют художественный мир, фантазии, грезы, раздумья. Художник... Режиссер... Эволюционный путь прошел спектакль: от первой вариации - до единственно-возможного театрального полотна. Работа Стрельбицкой - молитва, где каждое слово должно зазвучать, фальши - нет. Хор выстраивается. Хор - найден. Сейчас - это кажется почти мистикой, что за срок в несколько месяцев - собралась команда, от репетиции к репетиции, превращавшаяся в единый организм - теперь поражающий синхронностью движений, мощью и мрачной, величественной красотой. Ирина Лосева - от репетиции к репетиции возрастал накал страстей. Высокое дарование этой актрисы, ее харизматичность, пластика и особые (гениально подобранные) интонации - придают всему действию ту нервическую, где-то безумную ноту, без которой пьеса Пазолини не зазвучала бы. И на премьере Мать зазвучала, как хрусталь - в секунду перед звоном дребезг. Ее партнер по этой сцене Анатолий Гущин добивается трагикомического эффекта: его святой отец вызывает мгновенную улыбку, но лишь на секунду, а потом - боль, страх и тьма. Ужас смердяковщины. Олег Дуленин. Писать о его работе так же тяжело, как описывать полотна Леонардо да Винчи. То что ему удается на сцене - это Тайна, которую не в состоянии объяснить Разум. Проникновение в суть пазолиневского текста - главное и важнейшее откровение актера. Софокл - когда он (Данила Лавренов) в потустороннем красном свете появляется из-за драпированных черным дверей, когда звучит голос, этот врывающийся в мозг тембр, когда пластика гипнотизирует, а текст, как acid trip трансформирует сознание - потом понимаешь, что по щекам текут слезы. Эти сверлящие горящие демоническим огнем глаза, Очи. Его монолог - это горький приговор, звучащий - как в зале суда - а подсудимые - зрители... Выразительная, даже монументальная пластика Станислава Мотырева - уровень скульптур Родена. Или мунковский "Крик" - беззвучно застывающий на искаженном лице Сына. Живопись, запечатленная мастером. Тот надрыв, истошность, истерика - появившиеся в егоработе - признак воплощения образа в реальность. Живость и экспрессия Ирины Токмаковой, выпархивающей на сцену, приковывают к ней внимание. Но не все так просто в этой молоденькой хорошенькой девушке. И время спустя - ее огромные лучащиеся радостью и жизнью глаза, закрывают шоры. Страшно смотреть на превращение, неотвратимое и естественное своей противоестиственностью. Когда сейчас пишутся эти строки, я понимаю, что это лишь микроскопический штрих к грандиозной работе, осмыслить которую потребуется немалое время. Играют декорации - лестница, скульптуры, шпагоподобное распятие на стене, люстра в черной тюле, шары, вдруг катящиеся - куда им вздумается, черно-белые плоскости. Свет, - то адский, - то райский. Свет - являющий тени потустроннего театра, потусторонних актеров-теней - играющих свой спектакль на стене. Все это, спутавшись в клубок - ИГРАЕТ. ИГРАЕТ музыка! Работа композитора Александра Шималиса - это образчик забытого в эти дни уровня музыкальной культуры. По силе, убедительности и проникновению в душу - его театральный опыт в чем-то сродни экспериментам Альфреда Шнитке. Но почудились мне Вагнер, Штохгаусен - не аналогиями, а как определенные точки, от которых отталкиваешься. Музыка Александра Шималиса - дополнительный актер, доносящий до нас тайный смысл, растравляющий душу и льющий на нее успокоительный бальзам. Имеет ли смысл подробно расписывать, что просматривая спектакль, после него в смятении начинаешь перебирать имена, названия, даты? Данте, Метерлинк, Шекспир, Гете, Блок, Мейерхольд.... Есть в этом крошечный смысл. Все это имеет место. Но ГЛАВНОЕ - в России поставлен Пазолини, звучат тексты Пазолини, притягивает философия Пазолини. Гурджиев писал: "Не относитесь эмоционально к искусству". Я сдерживаю эмоции, потому что впереди еще работа над анализом феномена Стрельбицкой. Гениальный художник и режиссер Татьяна Стрельбицкая сделала невозможное, подарила нам Пазолини. Дом Балтрушайтиса, Поварская, июнь 2014 года. Запомните эту дату. Родился театр.Алексей Шульгин. 17.06.2014
