Как это – сердце сторожить,
Чтоб не упасть слезой сраженной –
Рожденной быть, рожденной жить,
Бог весть, на что еще рожденной?
В переплетеньях бытия,
(А впрочем, отчего же млеть ей!)
Познала холод плоть моя
Всех с лишком ХХ столетий.
Кто ныне может вдохновить
На боль служенья волевого?
А людям каково ловить
Истлевший взгляд лица живого?
Спасаюсь в полузабытье
Дарованного мне удела,
Как если б это не мое,
А чье другое было тело.
Влюбляюсь, мысли теребя,
Почти до головокруженья,
И слушаю внутри себя
Неистовые сокрушенья.
Стою (и как не надоест!)
Среди античных благолепий,
Пока есть пластика и жест,
Потом один холодный пепел.
Мне тяжесть мира по плечу,
Пусть эта твердь от слез раскисла,
Я жить хочу, сейчас хочу,
А не в страданиях и в мыслях!
Подобно всем иным столпам
Готова я единым махом
Повергнуть прошлое к стопам
И отряхнуть стопы от праха.
Расширить взглядов полукруг,
Составом всем прийти в движенье.
Работа, слабость и досуг, –
Апофеоз освобожденья.
Мирские взоры распалять
И нисходить до диалога,
И ничего не представлять
Ни из себя, ни ради Бога…
Увы, не я это, не я,
Не та, что волей ныне правит –
Противоборствующая
Всему, что давит.
Сказала так, и буду впредь,
Всегда, под тяжестью любою
Всем телом грезить и владеть
Собой, одной, одной собою.
……………………………….
Ей знать бы в праздности невзгод,
Что со вполне понятной целью
Шалунье-ласточке придет
Мысль свить гнездо за капителью.
От этой малости не вдруг
Кариатида, словно в блуде,
На землю пала. И вокруг
Опять зашевелились люди.
Из всех немыслимых краев
Спешат они в тоске и в силе
Найти в ней что-нибудь свое,
Что до нее не находили.
